— Запомнил, запомнил! Дезокси… Нет лучше просто ДНК!
— Еще бы! Но вернемся к вирусу. Крошка вирус состоит из молекулы ДНК и ничтожной порции белка. Белок выполняет роль оболочки, внутри которой и заключена ниточка ДНК. Когда вирус нападает на клетку, он прилепляется к ее поверхности и как бы впрыскивает внутрь клетки свое содержимое, то есть свою ДНК. По сути дела, вирус — это настоящий узурпатор. ДНК вируса свергает правительство клетки и захватывает власть над всем государством. Теперь бедная клетка работает не на себя и свое потомство, а на вирус. Она покорно строит новые нити вирусной ДНК и новый белок для ее оболочек. По сути дела, она рожает вместо вируса его детей. Молекулы ДНК размножаются, каждая из них надевает свою оболочку, клетка, израсходовав все свои силы и возможности, гибнет, а сотни новорожденных вирусов вырываются на волю и спешат захватить новые клетки, чтобы впрыснуть им свою губительную ДНК. Это происходит при всех вирусных заболеваниях, из которых самым распространенным является грипп.
— Это когда простуда, и кашель, и насморк?
— Вот именно. Ты, наверное, испытал это на себе?
— Конечно, сударь. Только это было, когда я был совсем еще маленьким. Потом, когда я стал жить у тети Клеми, я ничем не болел.
— Знаю, дорогой, знаю. Сейчас ты узнаешь, почему ты не болел. Когда твой отец приступил к поискам средства для предотвращения старости и смерти, он отлично понимал, что тут не обойдешься без непосредственного воздействия на ДНК живых клеток человеческого тела. Но как на них воздействовать? И тут, наблюдая за действиями вирусов, твой отец нашел гениально простое решение: нужно создать или, вернее, выпестовать вирус с заданными свойствами ДНК. И твой отец, Дик, создал такой вирус!
— Значит, все-таки болезнь?!
— Погоди. В отличие от диких вирусов, свирепствующих на воле, этот прирученный вирус твоего отца не агрессор, не узурпатор и не паразит. Он не терроризирует клетку и не доводит ее до гибели. Он действует демократично, гуманно, деликатно. Впрыснутая в клетку, ДНК этого вируса не заменяет собой, а лишь дополняет собственную ДНК клетки, направляет ее в сторону непрерывного обновления. Сам прирученный вирус возрождается в ограниченном количестве и лишь до тех пор, пока не охватит, не переориентирует все клетки организма. После этого, убедившись, что все бесконечные миллиарды клеток тела работают по новому плану, прирученный вирус просто исчезает. Нет, он не добровольно обрекает себя на гибель, он просто так устроен, что нападать на измененные клетки ему не дано. Так сказать, сделал свое дело и уходи. К тому времени, когда доктор Кларк привез тебя в столицу и наша комиссия стала тобой заниматься, в твоем теле уже не было ни одного прирученного вируса, созданного твоим отцом. Иначе мы, конечно же, обнаружили бы их!..
После этого профессор Джексон подробно рассказал Дику о том, что читателю уже известно из вступления к запискам Томаса Мюррея, и заключил свою речь так:
— Теперь, Дик, перед нами стоит абсолютно конкретная задача. Прежде всего мы должны овладеть методом твоего отца по выращиванию прирученных вирусов с заданными свойствами. Затем нам придется научиться создавать ту культуру вируса, которую отец ввел тебе в кровь четыре года назад. И только тогда мы сможем заняться выведением такой породы вируса, который направил бы деятельность твоих клеток в совершенно противоположную сторону. И тогда, вместо того чтобы расти, ты станешь уменьшаться, пока не приобретешь нормальные человеческие размеры.
— И тогда я вернусь к тете Клеми?
— А как же! Обязательно вернешься!
После этого Джексон подошел к доктору Кларку и, положив ему руку на плечо, сказал:
— С завтрашнего дня, доктор, КИРМ начнет работать по новой программе. Исследования самого Дика будут прекращены. Вам теперь придется уделять ему гораздо больше внимания. Вас не затруднит это?
— Что вы, профессор! Я готов заниматься с Диком круглые сутки!
— Вот и отлично! До свиданья. До свиданья, Дик!
— До свиданья, господин профессор!
Джексон направился к лестнице, чтобы спуститься со стола. Провожавший его доктор Кларк смущенно заметил:
— Зачем вы утруждаете себя, профессор? Дик в одну секунду снимет вас на пол!
— Я предпочитаю пользоваться собственными ногами, доктор Кларк, — насмешливо ответил Джексон и стал осторожно спускаться по деревянным ступенькам, держась за перила.
Время шло, и показатели роста и веса Дика становились все более и более тревожными. Мальчик продолжал расти, требовал все больше пищи, а его одежду и обувь приходилось все чаще переделывать и увеличивать. Правда, цифры, прибавок стали теперь показывать неожиданные торможения. По-видимому, рост Дика уже вплотную приближался к пределу, дозволенному природой Земли. Но месячные показатели все еще неуклонно толкали вверх кривую роста и веса.
Вот данные за первое полугодие на острове:
Август: рост — 32,3 м, вес — 42 т.
Сентябрь: рост — 35,1 м, вес — 56 т.
Октябрь: рост — 37,2 м, вес — 63 т.
Ноябрь: рост — 38,4 м, вес — 75 т.
Декабрь: рост — 40,2 м, вес — 85 т.
Чтобы прокормить такого гиганта, требовалось огромное количество пищи. Когда снабжение стало заметно отставать от его чудовищного аппетита, Дику разрешили забрасывать в море огромные неводы и даже охотиться на китов, если они появлялись близ берегов острова.
Несколько месяцев упорной работы всех научных сотрудников КИРМа принесли наконец первые ощутимые результаты. Джексону удалось вывести культуру прирученных вирусов — возбудителей роста, тех самых, которых Томас Мюррей ввел в кровь своему сыну. По предложению профессора препарат был назван мюрреином. Что же касается антипрепарата, то на этом пути был достигнут лишь частичный успех. Созданный антимюрреин не способен был толкнуть клетки на уменьшение организма, но зато способен был вызвать полное заторможение его дальнейшего роста.
Правительству была тут же отправлена телеграмма о достигнутых результатах. Джексон надеялся на увеличение дотаций и премии для всех сотрудников КИРМа, но реакция правительства оказалась совершенно иной.
В ночь под Новый год Дик был усыплен гигантской дозой снотворного. В его могучее обнаженное тело впились двадцать чудовищных шприцев. Чтобы ввести всю назначенную дозу первого антимюрреина, пришлось пятьдесят раз повторить процедуру уколов.
После этого Дика накрыли одеялом, и толпа людей в белых халатах спустилась по лестнице с высокой кровати великана. Все отправились в общий зал встречать Новый год и праздновать первую победу над неслыханным феноменом роста.
В конце января, когда Дика должны были подвергнуть контрольному измерению и взвешиванию, на остров прибыл генерал Лоопинг. На сей раз в нем не было ни тени прежней покладистости. Он был возмутительно самоуверен и криклив.
Тщательная проверка показала, что рост Дика увеличился на двадцать семь сантиметров, но зато вес резко снизился — на целых пять тонн.
— Медленно, но все же растет! — мрачно заявил генерал Лоопинг, ознакомившись с этими данными.
— Это инерционный рост, генерал. А вообще вы должны согласиться, что успех достигнут. Не будь нашего вмешательства, Дик вырос бы за январь до сорока пяти метров и весил бы не менее ста тонн, — возразил ему профессор Джексон.
Но Лоопинг пропустил его слова мимо ушей.
— За все время существования вашей комиссии, уважаемый профессор, государство израсходовало на изучение Мюррея около двадцати миллионов. Пора подумать и о доходах. Вы сумели создать мюрреин. Это великолепно, ибо может дать грандиозный эффект в интенсивном животноводстве. Представляете себе корова величиной с кита! Только из-за этого правительство и взяло на себя расходы по изучению вечно растущего мальчика. Непрерывно растущие люди нам, разумеется, не нужны. А вот расширение продовольственной базы для нормальных людей — это великое дело. Короче говоря, профессор, я имею от правительства полномочия прекратить дальнейшую деятельность КИРМа и увезти отсюда весь ее персонал.