Он решался даже робко возражать Сауку. Нотариус утверждал, что дядюшка Антифер и его спутники дорого продадут свою жизнь. Он уверял, что сколько бы Саук ни заплатил наемным негодяям, все равно положиться на них нельзя. Рано или поздно они все разболтают, слух о преступлении разнесется по всей стране, и в конце концов правда выплывет наружу. Никогда нельзя быть уверенным в сохранении тайны, даже в этих диких краях, поскольку дело будет касаться исследователей, убитых в наиболее отсталых областях Африки… Таким образом, в своих доводах нотариус руководствовался отнюдь не соображениями преступности предполагаемого действия, а прежде всего чувством страха: так или иначе, преступление откроется. Бен-Омар полагал, что это единственный довод, который может подействовать на такого человека, как Саук.
В действительности же это нисколько не трогало негодяя. То ли он видел на своем веку, то ли еще совершал! И, бросив на нотариуса один из взглядов, заставлявших того цепенеть до мозга костей, Саук ответил:
— Я знаю лишь одного дурака, способного меня предать!
— Кто же это, ваша светлость?
— Ты, Бен-Омар.
— Я?
— Да. И берегись! У меня есть верное средство заставить тебя молчать!
Бен-Омар, задрожав всем телом, опустил голову. Он слишком хорошо понимал, что лишний труп на дороге между Маюмбой и Лоанго для Саука сущий пустяк.
Ожидаемый пакетбот стал на якорь в Дакаре утром двенадцатого мая.
Это португальское судно «Цинтра», служило для перевозок пассажиров и товаров в Сен-Поль-де-Ауандо — главный порт лузитанской колонии в тропической Африке [365]. Пакетбот всегда делал остановку в Лоанго и отправлялся на рассвете следующего дня. Поэтому наши путешественники поспешили занять места. Переход должен продолжаться неделю, со средней скоростью от девяти до десяти миль. Бен-Омар заранее приготовился ко всем ужасам морской болезни.
Высадив в Дакаре нескольких пассажиров, на следующий день, в прекрасную погоду, при слабом береговом ветре, «Цинтра» вышла из порта.
Дядюшка Антифер и банкир испустили такой глубокий вздох облегчения, словно их легкие не дышали всю неделю. Это последний переход. Недалек час, когда они ступят на землю второго острова и заберут сокровища, которые остров верно хранит в своих недрах.
Сила притяжения этого острова все возрастала по мере приближения к нему, в соответствии с законами природы. И при каждом повороте винта «Цинтры» это расстояние уменьшалось… уменьшалось…
Увы! Для Жюэля оно, наоборот, увеличивалось. Он все больше удалялся от Франции, от Бретани, где его ждала печальная Эногат. Он написал ей по прибытии в Дакар, потом — накануне отъезда, и бедная девушка скоро узнает, что жених уехал от нее еще дальше. И он не может назвать даже примерную дату своего возвращения!
Саук первым делом постарался узнать, нет ли на «Цинтре» пассажиров, отправляющихся в Лоанго. Не найдется ли авантюристов, с совестью, не подверженной ни сомнениям, ни укорам, среди людей, едущих за удачей в эти отдаленные области? Таких, кто, зная страну, согласится стать его сообщниками? Но его светлость потерпел неудачу. В таком случае он будет искать мошенников в самом Лоанго! К несчастью, ни он, ни Бен-Омар не говорили по-португальски. А это довольно затруднительное обстоятельство, когда надо вести переговоры о щекотливых делах и объясняться с полной ясностью. Впрочем, дядюшка Антифер, Замбуко, Жильдас Трегомен и Жюэль тоже разговаривали лишь друг с другом, так как на борту никто другой не знал французского языка.
Но был на «Цинтре» один человек, чье удивление равнялось его радости,— это нотариус Бен-Омар. Сказать, что в течение всего перехода он чувствовал себя превосходно, было бы, конечно, преувеличением. Но невыносимые страдания, мучившие его раньше, теперь не повторялись. Благодаря легкому ветерку с материка плавание проходило великолепно. Море было спокойно, и «Цинтра», шедшая на расстоянии двух или трех миль от берега, почти не испытывала качки.
Так продолжалось все время, даже когда пакетбот, вступив в воды Гвинейского залива, обогнул мыс Пальмас.
Действительно, как это часто бывает, ветерок, не прекращаясь, шел по береговой линии, и залив был так же благоприятен для плавания, как и океан. Взяв между тем курс на Лоанго, «Цинтра» потеряла из виду возвышенности континента. Не видно уже ни земель Ашанти, ни Дагомеи, ни даже вершины горы Камерун, возносящейся на три тысячи девятьсот шестьдесят метров над уровнем моря [366].
Девятнадцатого мая после полудня Жильдас Трегомен испытал легкое волнение. Жюэль сообщил ему, что они пересекают экватор. Итак, в первый раз — и, несомненно, в последний — бывший хозяин «Прекрасной Амелии» попадает в Южное полушарие! Какое романтическое приключение для него, моряка Ранса! Поэтому он без всякого сожаления передал матросам «Цинтры», по примеру других пассажиров, свой пиастр в честь перехода линии экватора.
На следующее утро при восходе солнца «Цинтра» находилась уже на широте бухты Маюмба, приблизительно в ста милях от нее. Если бы капитан согласился остановиться в этой гавани, входящей в состав государства Лоанго, от каких лишений, от каких, быть может, опасностей он избавил бы дядюшку Антифера и его спутников! Они освободились бы от очень трудного путешествия вдоль побережья.
Жюэль, по настоянию дядюшки, попытался выведать у капитана «Цинтры», что он думает по этому поводу. Португалец знал несколько английских слов, а какому моряку не доступен хоть немножко английский морской жаргон? Ну, а Жюэль, как известно, говорил на этом языке довольно бегло и пользовался им в переговорах с мнимым переводчиком из Маската и в других случаях. Он передал капитану предложение сделать остановку в Маюмбе. Этот небольшой крюк удлинит переход на каких-нибудь сорок восемь часов… Конечно, за непредвиденную задержку, за лишний расход угля и продуктов для экипажа будет щедро заплачено, не говоря уж о возмещении убытков судовладельцам.
Понял ли капитан предложение Жюэля? Да, в этом можно не сомневаться, тем более что оно было подкреплено показом этой гавани на географической карте. Моряки понимают друг друга с полуслова. И в самом деле, что может быть проще — отклониться немного к востоку и высадить в Маюмбе полдюжины пассажиров за приличное вознаграждение? Но капитан отказал. Раб корабельного устава! Раз пароход зафрахтован [367]в Лоанго — он пойдет в Лоанго. Из Лоанго он должен идти в Сен-Поль-де-Луандо — и пойдет в Сен-Поль-де-Луандо. И никуда, ни в какое другое место, даже если захотят купить его корабль на вес золота!
Его слова Жюэль понял точно и перевел их дяде.
Антифер пришел в ярость и запустил в адрес капитана целый залп отборнейшей ругани. Но это, конечно, на капитана не подействовало. И если б не вмешательство Жюэля и Трегомена, дядюшку в его буйном состоянии, наверное, заперли бы на остаток пути в трюм.
Двумя днями позже, вечером двадцать первого мая, «Цинтра» остановилась перед длинной песчаной косой, окаймляющей берег Лоанго, высадила нетерпеливых пассажиров и через несколько часов отправилась дальше, в столицу португальской колонии Сен-Поль-де-Луандо.
Глава восьмая,
из которой видно, что иных пассажиров не следовало бы брать на борт африканского судна
На следующий день два человека, стоя в тени баобаба [368], охранявшего их от жгучих солнечных лучей, вели оживленную беседу. Они встретились совершенно случайно на главной улице Лоанго и, увидев друг друга, страшно удивились.
— Ты? Здесь? — воскликнул один.
[365]Лузитания — старинное название Португалии. Речь идет о португальской колонии Ангола.
[366]Речь идет о вулкане Камерун. По современным уточненным данным, его высота составляет 4070 метров.