От Бергена до Гаммерфеста не более восьмисот миль и около шестисот — из Гаммерфеста до южной оконечности Шпицбергена, точки, которую удалось определить благодаря татуировке на плече преподобного Тиркомеля. На последнем этапе придется нанять судно, способное выдержать любую погоду. Правда, пока стояло лето, а летом над водами Северного Ледовитого океана не бывает опустошительных бурь.
Следовало подумать и о деньгах. Это третье путешествие обойдется, конечно, очень дорого, ведь последний отрезок пути — от Гаммерфеста до Шпицбергена — можно преодолеть только на специально зафрахтованном судне. Кошелек Жильдаса Трегомена со времени отъезда из Сен-Мало заметно истощился. К счастью, подпись банкира Замбуко ценилась на золото. Есть же на свете такие баловни судьбы — они могут запускать свои руки во все без исключения кассы Европы! Замбуко принадлежал к их числу. Он предоставил свой кредит в распоряжение сонаследника. Они сочтутся потом, эти два шурина, когда найдут свои сокровища. А пока что разве недостаточно такой гарантии, как алмаз дядюшки Антифера? Драгоценный камень поможет ему, на худой конец, расплатиться за все взятое вперед!
Поэтому перед отъездом из Эдинбурга банкир заглянул на несколько минут в Шотландский банк, где встретил наилучший прием. Снабженные дополнительным денежным балластом [463], наши путешественники могли теперь отправиться хоть на край света, а кто знает, как еще повернутся события, куда еще закинет их судьба!
В Лите, расположенном на берегу залива Фёрт-оф-Форт, всегда много кораблей. Не найдется ли среди них одного, готового отплыть к норвежским берегам?
Такой нашелся. На этот раз судьба казалась благосклонной к Пьеру-Сервану-Мало.
Правда, упомянутое судно отправлялось не в этот же день, а через день. Это был обычный торговый пароход «Викен». За хорошую цену капитан согласился доставить пассажиров в Берген. Предстояло ждать тридцать шесть часов. Дядюшка Антифер грыз свои «удила», пока не раздробил их зубами. Он даже не позволил Жильдасу Трегомену и Жюэлю побродить по Эдинбургу. Это огорчило нашего Трегомена, хотя у него тоже появился вкус к миллионам паши.
Наконец утром седьмого июля «Викен» покинул рейд, захватив Антифера и его спутников. Один из них свалился при первом же повороте руля — все, конечно, догадываются, кто именно…
После двухдневного довольно легкого перехода на горизонте показались крутые норвежские берега, и уже в три часа пополудни пароход отдал якорь в порту Бергена.
Само собой разумеется, что перед отъездом из Эдинбурга Жюэль позаботился приобрести секстант, хронометр и «Таблицы исчисления времени» взамен книги и инструментов, утонувших во время кораблекрушения «Порталегри» в бухте Маюмба.
Конечно, если бы удалось зафрахтовать судно на Шпицберген в Лите, получился бы значительный выигрыш во времени, но такого случая не представилось.
Впрочем, терпение дядюшки Антифера, перед глазами которого неотступно стояла тень Саука, не подверглось слишком тяжелому испытанию. Пакетбот, совершавший рейсы на Нордкап, должен отойти не позже чем через день. Конечно, малуинцу, так же как и банкиру Замбуко, эти новые тридцать шесть часов ожидания показались ужасно долгими! Ни тот, ни другой не захотели покинуть номера в гостинице «Скандинавия». К тому же лил дождь, а дождь здесь бывает, кажется, ежедневно. Берген лежит на дне широкой котловины, окруженной горами, и не мудрено, что над ним всегда собираются тучи.
Однако дождь не помешал Трегомену и Жюэлю использовать свободное время для прогулок по городу. Дядюшка Антифер, окончательно излечившийся от своей лихорадки, не удерживал их возле себя. Да и к чему? Проклинать негодяя Саука, перебежавшего им дорогу, сонаследники могли и вдвоем.
Согласитесь, что если вам не удалось познакомиться с великолепием Эдинбурга, то это никак не компенсируется прогулкой по улицам Бергена, хотя он один из значительных городов Ганзейского союза [464]. Этот город представляет не больший интерес, чем любой, даже очень большой, рыбный рынок. Правда, Жильдасу Трегомену никогда еще не приходилось видеть столько бочек сельди, такой массы трески, выловленной у Лофотенских островов, такой груды лососины, потребляемой в Норвегии в огромном количестве. Какой при этом характерный запах не только вблизи набережной, где стоят на причале сотни рыбачьих шлюпок, не только рядом с высокими домами на близлежащих улицах, где под белыми навесами происходит внушающая отвращение обработка рыбы, но и в богатых антикварных лавках [465], торгующих старинными коврами, шкурами белых и черных медведей. Даже внутри музея, даже в виллах, разбросанных вдоль обоих рукавов фиорда, отделенного узкой косой от большого пресного озера с живописными домиками на берегу!
Словом, Жильдас Трегомен и Жюэль успели вдоволь набегаться по городу и его окрестностям, когда наконец одиннадцатого июля «Викен» взял на борт туристов, желавших полюбоваться полночным солнцем на горизонте Нордкапа.
К этому прекрасному явлению природы дядюшка Антифер и банкир Замбуко отнеслись с полным равнодушием, не говоря уже о Бен-Омаре. Несчастный нотариус распластался на койке наподобие выпотрошенной трески.
Какой восхитительный переход совершили наши путешественники вдоль норвежских берегов, изрезанных глубокими фиордами [466], покрытых сверкающими ледниками, которые сползают иногда до самого моря, мимо величественных гор, чьи вершины теряются в дымке северных туманов!
Больше всего злили дядюшку Антифера частые остановки пакетбота в местах, рекомендованных путеводителем для удовлетворения любопытства туристов. Мысль, что Саук опередил его на несколько дней, приводила Антифера в страшное раздражение, невыносимое для всех окружающих. Укоры Жильдаса Трегомена и Жюэля он оставлял без всякого внимания; усмирила его только угроза капитана высадить его в первом порту, если он не прекратит своих резких высказываний по поводу каждой стоянки и не перестанет нарушать покой пассажиров.
А потому он вынужден был принять как неизбежное и остановку в Тронхейме, старинном городе Святого Олафа [467], менее значительном, чем Берген, но, может быть, более интересном.
Никого не удивило, что оба сонаследника отказались сойти на берег. Но Жильдас Трегомен и Жюэль не пропустили возможности познакомиться с новым городом.
Если вид Тронхейма в общем приятен глазу туристов, то ноги их сильно страдают от острых, как бутылочное стекло, камней, вымостивших улицы города.
— Сапожники в этой стране должны быстро богатеть,— резонно заметил Трегомен, напрасно стараясь уберечь свои подметки от грозной опасности.
Оба друга почувствовали себя на ровном месте только под сводами кафедрального собора, где шведские короли после коронования в Стокгольме принимают норвежскую корону [468]. Жюэль заметил, что хотя памятник романо-готической архитектуры [469]и нуждается в серьезном ремонте, это нисколько не умаляет его исторической ценности.
Добросовестно осмотрев собор, затем большое кладбище вокруг его стен, Трегомен и Жюэль прошлись по берегам широкого Нида. Воды его то прибывают, то убывают, в зависимости от прилива и отлива, и, орошая город, проходят между длинными деревянными эстакадами, заменяющими набережные. Вдоволь надышавшись едкими солеными испарениями рыбного рынка, впрочем не уступающего бергенскому, побродив по зеленным рядам (овощи доставляются сюда преимущественно из Англии), наконец, добравшись до предместья на другом берегу Нида, где возвышается старинная крепость, они вернулись на пароход в полном изнеможении. В тот же вечер почта получила письмо в Сен-Мало, адресованное Эногат, с милой припиской Трегомена, сделанной крупным, размашистым почерком огромной ручищи.
[463]Балласт — здесь в шутливом смысле: груз, укрепляющий устойчивость, уверенность.
[464]Ганзейский союз — в XIII-XVII веках объединение купцов северогерманских городов для защиты интересов торговой буржуазии. Ганзейский союз контролировал значительную часть торговых оборотов не только в Германии, но и в других странах Западной Европы. Отделения Ганзейского союза имелись и в Норвегии, в частности в Бергене.
[465]Антикварная лавка — торгующая старинными предметами, картинами, книгами и т. п.
[466]Фиорд — узкий и сильно вытянутый (на десятки километров) в длину, глубокий, часто разветвленный морской залив с крутыми и высокими (до 1000-1200 м) берегами; характерны для Скандинавского полуострова, особенно Норвегии.
[467]Олаф Святой (XI век) — норвежский король, при жизни прозванный Толстым; преследовал язычество, насильственно насаждая христианскую веру. После смерти был назван Святым. Погребен в Тронхейме.
[468]Норвегия до 1905 года находилась в зависимости от Швеции.
[469]Романо-готическая архитектура — романский (римский) стиль, вошедший в употребление в X веке, отличался тяжеловесностью и обилием круглых арок; с XII века в него проникают элементы германской готики — устремленные ввысь стрельчатые башенки, стрельчатые окна, обилие декоративной скульптуры, легкие остроконечные своды. Этот стиль процветал до XIV века.