— Знаешь ли ты, по крайней мере, где проходит эта проклятая параллель… двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут северной широты?
— Как же мне не знать? — ответил Трегомен, уже раз сто подвергавшийся этому экзамену по географии.
— Ничего, лодочник! Есть вещи, которые полезно повторять!
И, открыв старый атлас с картой обоих полушарий, сказал тоном, не допускающим возражений:
— Смотри!
Жильдас Трегомен посмотрел.
— Ты хорошо видишь Сен-Мало, не правда ли?…
— Да, и вот Ранс…
— Да не о Рансе идет речь! Черт побери этот твой Ранс!… Вот найди парижский меридиан и спустись до двадцать четвертой параллели.
— Спускаюсь.
— Пересеки Францию, Испанию…Вступи в Африку… Минуй Алжир… Пройди до тропика Рака…[126] туда… над Тимбукту…[127]
— Я уже там.
— Хорошо. Итак, мы на этой пресловутой широте…
— Да, мы именно там.
— Теперь последуем на восток… Переберемся через Африку… Перешагнем Красное море… Быстро пройдем Аравию над Меккой… Поклонимся имаму[128] Маската[129], перепрыгнем Индию, оставив по штирборту[130] Бомбей и Калькутту… Коснемся нижней части Китая, минуем остров Формозу[131], Тихий океан, Сандвичевы острова…[132] Ты следуешь за мной?
— Да-да, я следую за тобой! — подтвердил Жильдас Трегомен, вытирая лоб своим огромным платком.
— Ну хорошо. Вот ты и в Америке, в Мексике… Потом в Мексиканском заливе… Потом у Гаваны… Проходишь через Флоридский пролив… Попадаешь в Атлантический океан… Плывешь вдоль Канарских островов… Добираешься до Африки… Поднимаешься по парижскому меридиану… И возвращаешься в Сен-Мало, проделав кругосветное путешествие по двадцать четвертой параллели.
— Уф! — с облегчением вздохнул Трегомен.
— А теперь,— продолжал дядюшка Антифер,— когда мы пересекли оба континента, Атлантический, Тихий и Индийский океаны, тысячи островов и островков, можешь ли ты указать мне место, где спрятаны миллионы?
— Вот уж этого я не знаю!
— Но мы должны это узнать!
— Да… узнаем, когда вестник…
Дядюшка Антифер выпил вторую рюмку коньяку, ту, что так и не была выпита хозяином «Прекрасной Амелии».
— Твое здоровье! — сказал он.
— Твое! — ответил Жильдас Трегомен, чокаясь пустой рюмкой.
Пробило десять часов. И в это время сильный удар молотка потряс входную дверь.
— А что, если это посланец египтянина? — вскричал возбужденный малуинец.
— Э-э! — промямлил Трегомен, не в силах подавить в себе чувство сомнения.
— А почему бы и нет? — ухватился за эту мысль дядюшка Антифер, и его щеки побагровели.
— В самом деле!… Почему бы и нет?— поспешно согласился Трегомен. В голове у него даже замелькали слова приветствия для доброго вестника.
Внизу послышались радостные восклицания Нанон и Эногат, что никак не могло относиться к посланцу Камильк-паши.
— Это он!… Это он! — повторяли обе женщины.
— Он?… Он?…— заинтересовался дядюшка Антифер и направился к лестнице.
Но дверь комнаты отворилась.
— Добрый вечер, дядя, добрый вечер!
Голос был веселый и довольный. Но в связи с предыдущим разговором эти слова крайне раздражили дядюшку.
«Он» оказался Жюэлем. Он приехал! Он не опоздал на поезд из Нанта! Он не провалился на экзамене! Поэтому он радостно повторял:
— Получил, дядюшка, получил!
— Получил! — повторяли за ним пожилая женщина и молодая девушка.
— Получил?… Что?…— не сразу понял дядюшка Антифер.
— Звание капитана дальнего плавания!
И так как дядя не раскрыл ему объятий, то он попал в объятия Жильдаса Трегомена, который так прижал его к груди, что у молодого человека перехватило дыхание.
— Вы его задушите, Жильдас! — вступилась Нанон.
— Да я его только слегка обнял! — улыбаясь, ответил бывший хозяин «Прекрасной Амелии».
Между тем Жюэль, едва придя в себя после богатырских объятий, обратился к дядюшке Антиферу, нервно шагавшему по комнате:
— Когда же свадьба, дядя?
— Какая еще свадьба?
— Моя свадьба с дорогой Эногат,— ответил Жюэль.— Разве это не решено?
— Да, решено,— подтвердила Нанон.
— Если только Эногат не раздумала, с тех пор как я стал капитаном дальнего плавания…
— О, Жюэль! — ответила девушка, протянув ему руку, в которой, как уверяет добряк Трегомен, лежало ее сердце.
Дядюшка Антифер не ответил: он как будто все еще старался определить направление ветра.
— Итак, дядя?— настаивал молодой человек.
Он стоял перед дядюшкой, высокий, красивый, с сияющими от счастья глазами.
— Дядя,— продолжал он,— ведь вы мне сами сказали: свадьбу назначим, когда ты выдержишь экзамен и вернешься.
— Да, мне тоже кажется, старина, что ты сказал именно так,— осмелился подать свой голос Трегомен.
— И вот… я выдержал экзамен,— повторил Жюэль,— и вернулся, и, если вы, дядя, ничего не имеете против, устроим свадьбу в первых числах апреля.
Пьер-Сервен-Мало подхватил:
— Через восемь недель?… Почему не через восемь дней… восемь часов, восемь минут?
— О! Если бы это было возможно!
— Но нельзя же так скоро,— возразила Нанон,— нужно подготовиться, многое купить…
— А еще я должен заказать новый костюм,— сказал будущий посаженый отец, Жильдас Трегомен.
— Итак… пятого апреля?— уточнил Жюэль.
— Ну что ж… пожалуй…— сказал дядюшка Антифер, чувствуя себя сбитым со всех позиций.
— Ах, дядюшка, ах, милый! — восклицала молодая девушка, повиснув у него на шее.
— Дорогой дядя! — вторил ей молодой человек.
И так как он обнимал дядю с одной стороны, а Эногат — с другой, то их лица столкнулись…
— Решено,— отрубил дядя,— пятого апреля… но только с одним условием…
— Никаких условий!
— Условие? — Жильдас Трегомен испугался, что его друг выдумал какую-нибудь новую хитрость.
— Да, условие…
— Какое, дядя? — спросил Жюэль, нахмурившись.
— Если я не получу до тех пор моей долготы… Все вздохнули с облегчением.
— Да!… Да!…— закричали они разом. Действительно, было бы жестоко отказать в этом дядюшке Антиферу.
И разве возможно даже предположить, что посланец Камильк-паши, ожидаемый в течение двадцати лет, появится именно накануне свадьбы Жюэля и Эногат?
Глава шестая,
в которой Восток потерпел неудачу при первой же схватке с Западом
Прошла неделя. Вестник по-прежнему не давал о себе знать. Жильдас Трегомен уверял, что его меньше бы удивило появление с небес Ильи-пророка. Но в присутствии дядюшки Антифера он воздерживался высказывать это свое мнение.
Что касается Эногат и Жюэля, то молодые люди вовсе не думали о мифическом[133] посланце Камильк-паши. И раз ничто другое не могло расстроить или задержать предстоящую свадьбу, они занимались приготовлениями к отплытию в ту чудесную страну, куда собирались попасть без всякой географической карты. Никто не сомневался, что это событие произойдет в назначенный день — пятого апреля.
Ну, а дядюшка Антифер? Он стал еще угрюмее, еще нелюдимее, чем прежде. Каждый новый день приближал дату брачной церемонии на двадцать четыре часа! Еще несколько недель — и жених с невестой свяжут себя нерасторжимыми узами. Хорош результат, нечего сказать! Ведь в глубине души дядюшка мечтал совсем о другом — о блестящих партиях[134] для племянника и племянницы, после того как он разбогатеет. И если он придавал такое большое значение этим недосягаемым, но бесспорно принадлежащим ему миллионам, то вовсе не для того, чтобы воспользоваться ими самому: купаться в роскоши, жить во дворцах, ездить в каретах, есть на золотых блюдах, носить бриллиантовые запонки в накрахмаленной манишке… О Господи, конечно же нет! Он просто хотел женить Жюэля на принцессе, а Эногат выдать замуж за принца. И ничего тут не поделаешь! Это была его заветная мечта!
[126] Тропик Рака — параллель с широтой 23°27’. В день летнего солнцестояния (21-22 июня) солнце в полдень находится здесь в зените (высшей точке), день — самый длинный в году.
[127] Тимбукту — город в тогдашней колонии Франции в Африке — Сенегале, ныне независимой республике.
[128] Имам — здесь: мусульманский владыка, соединяющий в своем лице светскую и духовную (гражданскую, военную и церковную) власть.
[129] Маскат — столица имамата (государства) Омана на берегу Оманского залива на северо-западе Аравийского моря.
[130] Штирборт — правый борт, правая сторона судна от смотрящего с кормы на нос.