— С вашего разрешения — Бен-Омар…
— И… что вы здесь делаете?
— Как… что я здесь делаю? Я жду вас, господин Антифер.
— Вы ждете меня?…
— Ну конечно!… Разве вы забыли?… Свидание, назначенное в Суэце…
— Свидание? А зачем? — ответил малуинец, так превосходно разыграв сцену удивления, что сумел провести даже многоопытного нотариуса.
— Как — зачем?… А завещание Камильк-паши… Этот остров… и миллионы…
— Мне кажется, вы могли бы сказать, что это мой остров.
— Да… ваш остров… Я вижу, память к вам возвращается… и, так как завещание вменяет мне в обязанность…
— Так и будет, господин Бен-Омар… Доброе утро? Доброе утро!
И, не сказав «до свидания», он движением плеч дал понять Жюэлю и Трегомену, чтобы те следовали за ним.
Они уже удалились от вокзала, когда нотариус снова их догнал.
— Где вы думаете остановиться в Суэце? — спросил он.
— В какой-нибудь гостинице,— ответил дядюшка Антифер.
— Не подойдет ли вам гостиница, где остановился я с моим клерком Назимом?
— Та или другая, совершенно безразлично… Для тех сорока восьми часов, что мы здесь проведем…
— Сорока восьми часов? — переспросил Бен-Омар с нескрываемым беспокойством.— Разве вы еще не достигли конечной цели своего путешествия?…
— Ни в коем случае,— ответил дядюшка Антифер,— нам предстоит еще плавание…
— Плавание?! — воскликнул нотариус и так изменился в лице, будто палуба корабля уже качалась у него под ногами.
— Да, плавание на борту пакетбота «Оксус», отходящего в Бомбей…
— В Бомбей!…
— …который послезавтра уходит из Суэца. Я приглашаю вас принять участие в поездке, так как ваше общество нам навязано…
— Где же этот остров?…— с отчаянием спросил нотариус.
— На своем месте, господин Бен-Омар.
И дядюшка Антифер, сопровождаемый Жюэлем и Трегоменом, направился в ближайшую гостиницу, куда вскоре был доставлен и их легкий багаж.
А Бен-Омар вернулся к Назиму. Наблюдательный человек мог бы заметить, как непочтительно встретил нотариуса так называемый клерк. Ах! Если бы не этот причитающийся ему с миллионов процент, если бы не страх, внушаемый Сауком, с какой бы радостью послал он к черту и наследника, и это завещание Камильк-паши, и этот неведомый остров, в поисках которого нужно преодолевать моря и континенты!…
Если бы нашему малуинцу сказали, что арабы Суэц некогда называли Суейс, а египтяне — Клеопатрис, он бы, не задумываясь, ответил:
«Для моих дел совершенно безразлично, как его называли раньше!»
Этому нетерпеливому человеку даже в голову не приходило осмотреть, скажем, мечети — старинные здания, не отличающиеся, впрочем, особым своеобразием, две или три площади, из коих самая любопытная — хлебный базар; дом, обращенный фасадом к морю, служивший резиденцией генералу Бонапарту.
Но Жюэль, в отличие от дядюшки Антифера, решил употребить свободное время на осмотр этого малопривлекательного, невзрачного и грязного города, насчитывающего пятнадцать тысяч жителей.
Молодой капитан вместе с Жильдасом Трегоменом успел обойти за два дня все улицы и закоулки и обследовать Суэцкий рейд, где не менее пятисот кораблей могли бы найти удобную якорную стоянку, не рискуя сесть на мель. Глубина рейда достигает здесь шестнадцати — двадцати метров, и это надежное укрытие от преобладающих в здешних местах в любое время года северо-западных ветров.
Благодаря железной дороге, соединяющей Каир и Александрию, Суэц вел морскую торговлю еще до того, как решили построить канал. По своему положению в глубине одноименного залива, который вдается на сто восемьдесят шесть километров в материк между египетским побережьем и Синайским полуостровом, Суэц господствует на Красном море[218]и пусть медленными шагами, но уверенно идет к расцвету.
Но, скажем еще раз, все это ни в малейшей степени не интересовало дядюшку Антифера. В то время как оба его спутника бродили по городу, он почти не покидал великолепного пляжа, бывшего одновременно местом для прогулок. Правда, дядюшка Антифер чувствовал, что за ним неотступно следят то Назим, то Бен-Омар. Они не приближались к нему, но и не спускали с него глаз. Впрочем, малуинец делал вид, будто ничего не замечает. Погруженный в свои неотвязные мысли, Антифер сидел на скамье, сверля взглядом горизонт Красного моря и как бы стараясь увидеть то, что недоступно постороннему взору. Иногда его воображение настолько подчинялось навязчивой идее, что ему начинало казаться: он видит остров… его остров… возникающий в туманной дали… там, на юге… Это было похоже на мираж, какой часто появляется у этих песчаных берегов,— чудесный феномен, обманывающий зрение.
Утром одиннадцатого марта пакетбот «Оксус» закончил наконец приготовления к отплытию и погрузил уголь, необходимый для перехода через Индийский океан, включавший обычные стоянки в промежуточных портах.
Не следует удивляться, что дядюшка Антифер, Жильдас Трегомен и Жюэль прибыли на пакетбот уже на рассвете, опередив Бен-Омара и Саука.
Этот большой пакетбот, предназначенный в основном для коммерческих грузов, приспособлен и для перевозки пассажиров, следовавших в Бомбей; лишь немногие должны высадиться в Адене и Маскате.
К одиннадцати часам утра «Оксус» снялся с якоря и вышел на длинный фарватер Суэца. Поднялся довольно свежий северо-западный ветер, имевший тенденцию перейти в западный. Так как из-за частых остановок путешествие продлится не меньше двух недель, Жюэль заказал каюту с тремя выдвижными койками — для послеобеденного и ночного сна.
Само собой разумеется, что Саук и Бен-Омар заняли другую каюту. Нотариус выходил из нее весьма редко и очень ненадолго. Дядюшка Антифер, твердо решив свести до минимума общение между обеими сторонами, объявил об этом нотариусу со свойственной ему деликатностью медведя:
— Господин Бен-Омар, мы путешествуем вместе, это решено, но каждый идет своей дорогой. Я пойду по моей, вы — по вашей… Достаточно того, что вы засвидетельствуете мое вступление во владение наследством, и баста! А затем, я надеюсь, мы будем иметь удовольствие никогда больше не встречаться ни на этом, ни на том свете!…
Пока «Оксус» спускался вдоль залива, защищенного возвышенностями перешейка, плавание было так же спокойно, как по озеру. Но когда он вышел в Красное море, ветры, налетающие из аравийских пустынь, встретили его довольно сурово. Началась такая сильная бортовая качка, что заболели большинство пассажиров. Назима, по-видимому, качка беспокоила не больше, чем дядюшку Антифера и Жюэля, и не больше, чем Жильдаса Трегомена, реабилитировавшего в своем лице корпорацию моряков-пресноводников. Что же касается нотариуса, то никаким пером не описать то жалкое состояние, до которого он дошел. Он ни разу не показался ни на палубе, ни в салоне, ни в столовой. За все время плавания его вообще никто не видел, слышали только его жалобные стоны, доносящиеся из-за двери каюты. Действительно, для него было бы лучше превратиться на время путешествия в настоящую мумию… Славный Трегомен, сострадающий несчастному, навещал его, что никого не удивляло, потому что все знали доброту и отзывчивость этого человека. Дядюшка же Антифер, не простивший Бен-Омару попытки похитить его широту, только пожимал плечами, когда Жильдас пробовал разжалобить его и вызвать сочувствие к несчастному больному.
— Ну что, лодочник,— говорил он Трегомену, грызя свой чубук[219] и перекатывая его из стороны в сторону,— вывернуло твоего Омара наизнанку?…
— Да, это так…
— С чем тебя и поздравляю!
— Старина, неужели ты не навестишь его… хоть один разок?…
— Конечно, лодочник, конечно!… Я непременно навещу его… когда от Омара останется одна скорлупа!
Ну можно ли серьезно говорить с человеком, который так отвечает, да еще заливается при этом смехом!
Но если нотариус во время плавания никому не докучал своим присутствием, то его клерк Назим часто вызывал в дядюшке Антифере вполне законное раздражение. Нельзя сказать, что Назим навязывал ему свое присутствие… Нет! Да и зачем ему это делать, раз они не могли беседовать: ведь считалось, что Назим не знает французского языка… Но мнимый клерк всегда оказывался рядом; он подглядывал исподтишка за малуинцем, словно выполняя поручение своего патрона. С каким бы наслаждением дядюшка Антифер швырнул его за борт!… Если, конечно, допустить, что египтянин потерпит подобное с собой обращение.
[218] Красное море Индийского океана, между Африкой и Аравийским полуостровом. Соединяется на юге Баб-эль-Мандебским проливом с Аденским заливом и Аравийским морем, на севере — Суэцким каналом (с 1869 г.) со Средиземным морем. Длина 1932 км, ширина до 305 км. Одно из самых теплых (32°) морей.