Марко скакал рядом с караван-баши. Дорога, разбитая тысячами копыт, шла вдоль большой прозрачной реки. В тихой заводи мерно покачивалась лодка. Рыбак, подняв копье, выслеживал в прозрачной воде свою добычу. На горном склоне паслось стадо диких коз. Марко наблюдал, как они то и дело настороженно подымали головы. Вдруг, откуда ни возьмись, пронеслась стрела, и большая коза, подпрыгнув, упала наземь. Она дернулась, вытянула шею и замерла в неестественной позе. Все стадо с быстротой молнии умчалось куда-то вверх по склону. Из кустов вышел высокий человек, одетый в звериные шкуры. Не обращая никакого внимания на проходящий мимо караван, охотник привычными жестами принялся обдирать козу.
— Бадахшан — богатая страна, — рассказывал Наср-ад-дин. — Вам следовало бы побывать на горе Сининан. Таких изумительных рубинов, как там, вы нигде не найдете. Татарские ханы оправляют их золотом и пришивают вместо пуговиц к одежде. Впрочем, лучше вам не бывать на Сининане, бек Поло. — На лице Наср-ад-дина отразилась тревога. — Здешний властитель под страхом смерти запретил, добывать рубины. Он хитрец, поверьте мне. Он прекрасно понимает, что камни скоро потеряют цену, если каждый сможет самовольно добывать их. Он заявил, что все рубины принадлежат ему, и обходится с ними весьма бережливо: посылает в виде подарков соседним царям и князьям, платит ими дань своему повелителю, монгольскому хану, и время от времени меняет их на золото. Да, он большой хитрец… Иногда он дарит камни чужестранцам, проезжающим через его страну.
Лошади скакали рысцой по каменистой дороге. Их копыта были такими твердыми, что не было нужды в подковах. Местные лошади с легкостью взбирались по узким тропинкам на самые крутые склоны. Старожилы уверяли, что в недавние времена в их стране еще существовали лошади, происходившие ог знаменитого коня Буцефала, на котором Александр Великий совершал все походы. Но теперь, говорят, этой породы уже больше не существует.
Наср-ад-дин придержал своего коня. Они остановились на краю скалистого плато. Могучий водопад с грохотом летел в глубокую пропасть, ветер обдавал их холодной водяной пылью.
— Глядите, молодой господин. Вон там находится гора Сининан, — сказал Наср-ад-дин, указав на гору, которая, была выше остальных. — Туда два дня пути.
— Что-то мне не хочется рисковать головой, — ответил Марко.
— Избави нас аллах, — прошептал Наср-ад-дин, воздев руки к небу, словно творя заклинание.
Ашима ехала рядом с Матео в конце каравана. Прошла неделя с тех пор, как они покинули Балх. Но девочка еще была всецело во власти воспоминаний. Никто не видел, чтобы она улыбнулась. Ее юное детское лицо словно окаменело от страданий. Дрожа от страха, прислушивалась она к недобрым голосам недоверия. Она боялась людей.
Но ее непослушные губы невольно шептали имя Матео. Незнакомое доброе слово.
Однако недобрые голоса не унимались. «Подожди только, — нашептывали они ей. — Он купил тебя за сто дукатов. Никто не бросает деньги на ветер. Разве ты не знаешь, что люди злые?.. Но он купил тебе лошадь и шелковый, подбитый мехом халат. Кто он, этот великан чужестранец? Добрый волшебник? Бог?»
Когда поблизости никого не было, девочка гладила коня Матео и разговаривала с ним на родном языке.
Больше всего ей хотелось броситься перед Матео на колени, чтобы выразить ему свою благодарность, но она не смела этого сделать. Когда он с ней разговаривал, она старалась запомнить незнакомые слова и без конца твердила их потом про себя, чтобы удержать в памяти.
К вечеру ветер стих. Долина, по которой двигался караван, погрузилась в сумерки. Вскоре путники въехали в маленький городок.
Ашима то и дело робко поглядывала на Матео. Она чувствовала, что какая-то забота угнетает его. Мех, которым был подбит ее халат, мягко облегал худенькое тельце девочки. Раны на ногах зажили, только изуродованные кандальной цепью лодыжки еще болели, когда ударялись о стремена. Путники въехали во двор караван-сарая, и Ашима первая спрыгнула с лошади. Она позаботилась о том, чтобы накормили коней, отнесла в комнаты шелковые подушки и ковры и всячески старалась хоть чем-то быть полезной.
— Да сядь же ты, наконец! — проворчал Матео и указал девочке на подушки. — До чего же ты еще худая, Ашима! Словно козочка после зимней голодовки! Но ничего, мы тебя выходим.
Девочка испуганно вскинула на него свои ясные глаза. В задумчивости она нахмурила лоб. Матео увидел озабоченность и страх в ее взгляде.
— Да ты не бойся, Ашима. — Он старался объясниться с помощью тех немногих персидских слов, которые выучил дорогой. — Ложись спать, козочка. А я еще выйду немного подышать воздухом.
Матео кивнул ей и вышел во двор. Дневной шум улегся.
Слышно было, как где-то поблизости клокочет горная река. Слуга опустил ведро в колодец, заскрипела цепь. Один за другим погасли огни в караван-сарае.
Забота лишила Матео покоя: его кошелек был пуст, а ему нужны были деньги. Он уже взял у Маффео Поло двести дукатов, чтобы купить лошадь и шелковый халат для Ашимы. А теперь он думал о предстоящем путешествии по суровой высокогорной стране, по ледникам, которые высятся над облаками. Как он ругал себя за то, что всегда отказывался принимать участие в торговых сделках купцов!
Матео открыл дверь комнаты Марко:
— Ты еще не спишь?
— Садись, Матео, — обрадовался Марко. — Я записываю то, что мне рассказал Наср-ад-дин о Бадахшане.
Мрачное настроение Матео немного рассеялось.
— Ты еще станешь настоящим писателем или ученым, — сказал он. — Но ты не очень-то верь старику. Он наплетет тебе бог весть что. Вряд ли здесь есть что-нибудь, кроме гор, рек и коз, которых мы видели. — Матео опустил голову на руку. — Что ты скажешь о моей доченьке? Теперь, когда она ходит в шелковом халате, разве она не похожа на принцессу? Научил бы ты ее хоть немного по-итальянски.
— Она не решается со мной заговорить, Матео. Когда я подхожу к ней, она опускает глаза.
Матео кивнул.
— Да, надо запастись терпением. Ты помнишь, как она стояла перед нами на рынке? Затоптанный в грязь цветок. Теперь она понемногу выпрямляется.
Марко отложил перо. Пламя свечи озарило страницу.
— В двух днях пути отсюда находится гора Сининан, — проговорил Марко в задумчивости, — где добывают лучшие в мире рубины. Их там полным-полно, только бери.
Матео весь превратился в слух.
— Да что ты говоришь? — переспросил он, внимательно поглядев на Марко. Лицо его оживилось, глаза загорелись.
— Так-то оно так, Матео. Но при этом путнику не сносить головы. — И он пересказал Матео то, что услышал от Наср-ад-дина.
«Гора называется Сининан, и до нее два дня пути», — повторил про себя Матео и громко добавил:
— Записывай свои впечатления, Марко. Капитан должен заносить в книгу все, что произошло за день. Не буду тебе больше мешать. Спокойной начи.
Но перед тем как выйти, он еще раз обернулся к Марко и сказал:
— Ты должен заботиться об Ашиме. Обещай мне это. Мы здесь задержимся надолго… — Помолчав секунду, он добавил — Не смогу же я всегда быть с ней.
Марко не обратил внимания на слова Матео. Его вдруг почему-то бросило в жар, все его тело пылало. Марко заставил себя улыбнуться и сказать Матео:
— Ладно, ладно, я позабочусь об Ашиме. Спокойной ночи.
Матео захлопнул дверь, Марко задул свечи и лег, до самого подбородка натянув на себя два меховых одеяла. Его тряс озноб. Он стучал зубами. Но вскоре это прошло.
* * *Матео вернулся к себе. Свечи еще горели. Глаза у девочки, казалось, были закрыты, но на самом деле она, слегка приоткрыв веки, наблюдала за ним. Почему он не ложится спать? Ее сердце забилось учащенно, неровно. Он стал распаковывать тюки, вынул оттуда какие-то мешочки, снял с гвоздя тяжелую меховую шубу и положил рядом с отложенными вещами.
Ашима застыла в оцепенении. Матео показался ей вдруг огромнее, чем обычно. Настоящий великан. Он взял в руки меч. Крик ужаса замер у нее в горле, рабский страх сжал ей сердце. Великан подошел к ней. Она зажмурила глаза. Ей почудилось, что он занес над ней меч. Он подарил ей подбитый мехом шелковый халат… Почему он хочет ее убить? Так ударь же, ударь, злой волшебник!.. Матео добрый. Он сейчас придет и спасет ее.