На этом месте, мастер Мрконя закончил свою рассказ, а Хлапич не удержавшись воскликнул:
— Ой! Так это же Рыжий Грг! А эту золотую монетку я сам ему передал — от его матери. Вот, видать не зря плакала над этой монеткой его старая мать!
— Видать не зря плакала, если она стала чудотворной! — согласился мастер Мрконя.
«Может и мастер Мрконя потому теперь такой добрый со мной, что ему досталась эта монетка?» — подумал тут про себя Хлапич. Эта мысль очень понравилась Хлапичу. Ну не мог же он подумать, что мастер так переменился и стал таким добрым, оттого, что два дня провёл совсем без воды и пищи?
Наконец, мастер Мрконя завершил свой рассказ:
— Вот так, я из-за какой-то ярмарки, чуть не помер, а уж страха натерпелся… И это уже во второй раз!
— А когда вы первый раз — чуть не умерли и страха натерпелся из-за ярмарки? — поинтересовался тут Хлапич.
— А это я тебе дома расскажу, если ты, конечно, захочешь ко мне вернуться, маленький мой друг, Хлапич… Ты не бойся, теперь тебе у меня будет хорошо. Извини, что сейчас я не могу тебе дальше рассказывать. Понимаешь, я так устал и так голоден, я же два дня ничего ни ел, кроме крошек сухого хлеба, которые завалялись у меня в кармане. А выпил бы я сейчас, наверное, целое озеро.
Луна, тем временем совсем вышла из-за туч, и опять стало светло как днём. Тут только мастер Мрконя заметил Гиту, всё это время тихонько сидевшую рядом с Хлапичем.
— А это ещё кто? — удивился мастер.
— Да так, одна сирота — без отца и матери, совсем как я. Мы встретились на дороге и путешествуем теперь вместе. — Ответил Хлапич.
— Надо бы отвести её к нам домой… — сказал мастер, и Хлапичу показалось, что он тяжело вздохнул.
В этот момент Хлапича будто осенило, и он, спохватившись, крикнул:
— Боже праведный! Сколько же я потерял времени! Луна сияет, время идёт, бежим скорее к Марку!
— Идём вместе — предложил мастер Мрконя — и я в этом лесу ничего не забыл. А по дороге расскажешь мне, куда ты на этот раз так спешишь…
XIV
Возле дома Марко
И вот, скоро этот ельник, уже не казавшийся им теперь таким мрачным, остался позади. И хотя мастер Мрконя так ослабел, что Хлапичу и Гите пришлось вести его за руки, поддерживая с двух сторон, им было очень весело идти в свете луны по зелёному лугу. А Хлапич тем временем рассказывал мастеру о Чёрном человеке, о Марко и его пятнистой красивой корове.
Так они вышли на дорогу и увидели Марков домишко, с нарисованной на нём голубой звездой. Наконец их путь был завершён. Всё вокруг было тихо и, похоже, никакого злодейства здесь не приключилось. Из сарая раздавалось мирное позвякивание — это красивая пятнистая корова — кормилица и любимица, жевала своё сено, а её колокольчик болтался на шее, весело звеня. Нельзя передать, как был счастлив Хлапич, когда увидел, что успел вовремя.
На небе занималась заря, а в домике с голубой звездой всё было тихо. Марко и его мама всё ещё спали.
Хлапич подождал немного и постучал. Маркова мама, открывшая ему дверь, очень удивилась вначале, но тут он рассказал, что пришёл предупредить её, чтобы она была очень внимательной и стерегла свою корову, которую задумали украсть разбойники.
Маркова мама, слушая его рассказ, то пугалась, то радовалась и всё время всплёскивала руками, и благодарила Бога, что он послал ей Хлапича…
Ведь если бы Чёрный человек свёл её корову, у них бы всего и осталось только, что коза, да десять гусынь. А с десятью гусынями и козой не продержится ни одна мать с ребёнком, уж она-то это знала!
— Тысячу раз спасибо тебе, мой мальчик! — заплакала на прощание бедная женщина, и крепко обняла Хлапича.
А Хлапич попрощался с ней и пошёл своим путём, дальше по дороге, вместе с поджидавшими его мастером Мрконей, Гитой и верным Бундашом.
Маркова мама проводив их, поразмыслила, и надев своё выходное платье, быстренько пошла в село будить стражу.
С тех пор два стражника стерегли её маленький домик. Они каждую ночь сидели в засаде и курили большие глиняные трубки. Стражники были очень храбрыми, выглядели очень грозно, и видели очень далёко, и поэтому ни один злодей не смог бы прошмыгнуть мимо них. А никто и не прошмыгивал…
Чёрный человек так и не появился, ни этой ночью, ни следующей, ни третей, ни никогда вообще. Выходит, что-же: стражники зазря выкурили тридцать трубок — каждую ночь по три трубки? Никто так и не попытался украсть эту красивую пятнистую корову.