Первый концерт Михаэля на сцене с Noah прошёл в 1988 в Рёдерау, недалеко от Ризы. Тюрингец был ни жив ни мертв от волнения, потому вынужден был пропустить несколько бутылок пива, а затем пойти отлить во время выступления, так как его мочевой пузырь едва не лопнул. Михаэль вспоминает: «Я прошептал нашему гитаристу, что он должен сыграть соло, пока я сбегаю по делам, скрылся за кулисами, которые висели за ударной установкой, и быстро помочился прямо в углу. За занавесом не было подходящего помещения». К сожалению, сцена была неровная, она имела небольшой уклон от заднего края к переднему. Так что вся жижа потекла прямо под бас-бочку, а дальше – вперед, к колонкам. После концерта подошёл Йохим Грэфе, барабанщик и лидер коллектива, сердитый на Михаэля, схватил его за шиворот и закричал: «Ты свинья, ты старая скотина! Мы приняли тебя в группу, а ты обоссал наши инструменты!» Но певец довольно нагло солгал: «Я этого не делал», побежал за сцену и положил пустую бутылку из-под лимонада в начало мочевой лужи. Когда Йохим увидел пустую стеклянную бутылку, лежавшую там, он подумал немного и смущённо произнёс: «Миха, я должен перед тобой извиниться». Михаэль улыбнулся и ответил: «Думаешь, я и правда позволил бы себе такое свинство?»
Месяц за месяцем, шаг за шагом менялся баланс сил в Noah. Михаэль не только взял на себя обязанности составителя рекламных текстов, но и всё больше и больше определял музыкальное направление коллектива, а также был тем, кто занимается организацией и выступлениями. С этим смещением обязанностей всё больше проявлялся гнев государственного начальства. Вплоть до переворота осенью 1989 года концерты группы считались чем-то вроде игры ва-банк. Когда квартет выступал где-то, шпионы Штази[8] и обмундированные нарушители спокойствия были тут как тут. Когда бы Михаэль ни пропевал в микрофон критические тексты, он мог быть уверен в том, что минимум один среди публики тайком делает заметки, которые позже подшивались в различных документах. «Одной ногой в могиле, другой ногой в тюрьме», - говорит сегодня вокалист о поздних восьмидесятых.
«Видишь ли ты,
Как наступает конец и нам, и культуре?
Видишь ли ты,
Как отжившие, наголо остриженные, мы пропадаем? Внутри нас - зима,
Вокруг нас - зима, и сердца заморожены.
Внутри нас - зима,
Вокруг нас - зима, и сердца заморожены.
Помоги полицейскому - Ударь себя сам. Помоги полицейскому - Ударь себя сам. Помоги полицейскому»
(Noah: Hilf deiner Polizei)
(c) Ed. Tough Enough/Arabella Musikverlag GmbH (Universal Music Publishing Group)
Апогеем полного взятия Noah под контроль вокалистом стал уход ударника Грэфе, бывшего основателем коллектива. В апреле 1991 состав Noah пополнился Райнером Моргенротом и Каем Люттером (он пришел на место Джо Штарке), вместе с Михаэлем Райном и Томасом Мундом они стали делать общее дело. Кай рассказывает: «Я встретил Миху на концерте в 1986 году, и с тех пор мы всегда как-нибудь да контактировали. Когда дело приняло серьёзный оборот, я перешёл в его старый коллектив под названием Einschlag. Логично предположить, что когда-нибудь мы бы точно вместе играли в одной группе».
Таким образом, труппа переехала на новое репетиционное место в Клуб 29 неподалёку от Берлинского Народного театра. Райнер работал там комендантом, что, конечно же, принесло Noah абсолютную свободу действий. Переход Кая и Райнера в Noah пробудило в руководителе Freygang Андре Грайнер-Поле сильную злость. Еще в ГДР он, как и Алёша Ромпе из Feeling B, считался королём берлинского района Прэнцлауэр-Берг. Но чего стоит монарх, если он потерял как скипетр, так и народ? Из прежней дружбы осталась отдалённая любовь, смешанная с ненавистью, от которой Грайнер-Пол не мог избавиться вплоть до своей смерти в 2009 году.