Я внимательно рассматриваю извлеченный Иваном Григорьевичем обломок бивня. Пытаюсь с трудом поднять его с земли. В нем не менее пятидесяти килограммов. Достаю сантиметр — длина 267, в обхвате 53 сантиметра. В результате ударов камней, передвигаемых горными потоками, бивень переломан посередине. Перед нами — нижняя его часть. Каким же огромным был этот зуб при жизни животного!
Мы разводим костер. Достаю записную книжку. Подбрасывая дрова в огонь, Сотов просит рассказать о мамонтах. Мысленно переношусь в далекую, скрытую от нас десятками тысяч лет эпоху великого оледенения Земли.
…Выпадавшие глубокие снега не успевали оттаивать за лето. Прессуясь, они пропитывались водой, превращаясь в ледяные реки, медленно двигавшиеся по долинам и склонам гор. Сплошные льды наступали с севера, стирая с лица земли некогда пышную растительность, тесня на юг животных. Брели по заснеженным долинам молчаливые слоны, покрытые длинной шерстью. Тяжелыми бивнями они разрывали снег, доставая из-под него травянистую растительность — свой любимый корм.
Но не столько холод, сколько первобытный человек теснил этих миролюбивых исполинов. Мясо мамонтов было его любимой пищей. В ту далекую пору человек был вооружен камнем да деревянным копьем, но его более совершенный мозг помогал ему устраивать хитрые ловушки, сила мышц зверя уступала силе просыпающегося человеческого разума. Давно вымерли мамонты, лишь древние наскальные рисунки сохранили для нас сцены охоты на это могучее животное. Но не перевелись охотники за слоновой костью. Еще во времена Петра I был издан указ о собирании на Руси костей мамонта. Это делалось не только ради науки. Бивни мамонта — слоновая кость — являются ценным материалом, из которого можно вырезать художественные изделия. Особенно славятся в Сибири якутские и чукотские косторезы.
Сотов предлагает вывезти бивень к посадочной площадке на лошади. Мы возвращаемся в поселок. В пути он рассказывает о том, что на реке Ксондя часто встречаются кости мамонта. Придется со временем осмотреть и эту речку.
Погрузив бивень на самолет, я возвращаюсь в Нелькан, распрощавшись с Иваном Григорьевичем.
Какие колоссальные просторы, ждущие человека!
Не так давно среди моря таежных лесов были разбросаны маленькие поселки Кавалькан, Маймакан, Цыпанда, Тота, и как трудно было обеспечивать их население всеми видами культурного обслуживания и материального снабжения! Теперь с укрупнением Нелькана, где имеются квалифицированные кадры медиков, учителей, снабженцев, решать эти проблемы стало легче. А завезти охотников на промысел, оленеводов в стада при наличии в Нелькане вертолета не так уж сложно. И что бы ни говорили пессимисты, слияние мелких, далеко разбросанных по лесным дебрям деревушек в крупные села — процесс, оправданный самой жизнью.
Наконец установилась погода, и мы на моторной лодке выехали в нельканский «аэропорт». На летной площадке я встретился с секретарем райкома КПСС Василием Степановичем Охлопковым. В поездке по району его сопровождал председатель райисполкома Евгений Васильевич Москвитин. В ожидании посадки разговорились. Руководители района горячо говорили о том, что приспело время начать строительство местной автотрассы Аян — Нелькан.
— Сами посудите, — убеждал Москвитин, — в бассейне Маи растут не знающие топора корабельные рощи. Кому не известна аянская ель! Ее можно рубить и сплавлять до Нелькана, а из Нелькана вывозить на лесовозах в Аян. Жители Аяна смогли бы получать из-за хребта свежие овощи, молоко и другие сельскохозяйственные продукты. Эта трасса связала бы Тихий океан с Ледовитым — через Маю, Алдан, Лену.
При современном авиатранспорте завоз одного килограмма товаров обходится нам в 58 копеек. Протяженность трассы едва ли превысит 200 километров. Вести ее нужно по современному зимнику… Да и проект этой дороги есть. Выделили бы нашему районному дорожному участку три самосвала и два бульдозера С-100, так мы бы сами эту дорогу потихоньку выстроили.
Эта мечта имеет под собой реальную почву: ведь дорога, о которой шла речь, существовала в прошлом веке!
Мы садимся в самолет. Снова под крылом снежная гористая пустыня, но на побережье снега нет. Ярко расцвеченные осенью леса, ласковое солнце… «Тихо льется с кленов листьев медь…» — всплывают в памяти слова поэта, так выразительно переданные Тамарой в Нелькане.
Летчик делает круг над Аяном, и моему взору открывается живописнейшее место: обрывистый берег, застывшая синева Аянской бухты, чистый поселок с ровными как линейка улочками и подступающий к нему хвойный лес.