Выбрать главу

Когда он наконец снял с Анны все, ее длинные волосы рассыпались по плечам, прикрывая ослепительно белую грудь.

— Ты словно драгоценная статуя из слоновой кости, — прошептал Патрик, лаская разгоряченную страстью нежную кожу. — Только теплая и мягкая…

Он подхватил ее на руки, осторожно уложил на прохладные хрустящие простыни и лег рядом. Анна ловила себя на том, что отзывается на каждое его движение, а мысли и образы, возникавшие одновременно в их мозгу, стократ усиливали возбуждение.

Патрик был воплощением терпения, ибо Анна не спешила. Она продолжала медленно исследовать его тело, счастливо улыбнувшись, когда он вздрогнул, ощутив прикосновение ее ногтей к темным плоским соскам. Потом ее руки заскользили дальше, легкими движениями лаская мощное тело. Лишь учащенное дыхание и подрагивание мышц говорили о том, чего стоило Патрику выдержать эту сладкую муку.

— Все, больше не могу, — простонал он наконец и перекатился на спину так, что Анна оказалась сидящей верхом на его бедрах.

— Ой! — вскрикнула она от неожиданности и ухватилась за его плечи, чтобы не упасть.

— Сядь, — велел он, опираясь локтями на подушки. — Сядь прямо и гордо, как в седле.

Его руки скользнули по ее плечам, а взгляд жадно впился в набухшие от желания груди.

Анна увидела себя его глазами: ее кожа светилась жемчужным светом, в волосах, казавшихся совсем черными в ночной темноте, мерцали блики; широко распахнутые от возбуждения глаза сверкали серебром.

Она обхватила свои груди и склонилась к Патрику, предлагая их ему, как спелые фрукты. В его глазах сверкнуло яростное возбуждение, и он впился губами в желанную добычу.

Анна и не подозревала, каким сладостным будет это ощущение. Жар желания раскаленной лавой растекался по ее телу. Патрик продолжал ласкать ее, и она задвигалась в такт его движениям, ритмично, без всякого стеснения, пока наконец не простонала:

— Пожалуйста! Я больше не могу…

Его ласки были непередаваемо приятны, но все же Анна чувствовала внутри пустоту, где скапливалась непонятная боль, которую она не умела унять.

— А-ах! — выдохнула она, когда Патрик одним мощным движением заполнил эту пустоту.

Боль ожидания сменилась бешеным экстазом, и они слились в одно целое.

9

Когда ранним утром зазвонил будильник, комнату заливал солнечный свет. С минуту Анна лежала неподвижно, удивляясь переполнявшему ее ощущению счастья.

— Патрик, — прошептала она. Сладостные воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее, и она повернула голову, чтобы увидеть лицо любимого, однако рядом никого не было.

Неужели это опять был только сон? — промелькнуло у Анны в голове.

Но нет, ее тело предоставляло более чем убедительные свидетельства о пережитой ночи любви. Соски еще помнили жадную ласку языка и губ Патрика, мышцы сладко ныли, как после тяжелой, но приятной работы, а все тело наполняла приятная легкость удовлетворения.

Анна лениво, чувственно потянулась. Испытав экстаз многократно, она чувствовала, что ее тело с готовностью ждет повторения.

Однако ночь была полна не только плотских радостей. Долгие часы любовники провели в тихой неспешной беседе, рассказывая друг другу о себе.

Патрик рассказал ей о касте друидов и ее представителях, ярко живописуя Грампианские горы, где провел юные годы. Словесные портреты, которые он рисовал, сопровождались в мозгу Анны эмоциями, которые она улавливала от него, и это усиливало впечатление от рассказа. Напоследок он поведал ей о том, что кельты наделяли многих животных и птиц священными чертами. Рыба символизировала для них мудрость, дракон или змея означает не приятности, а некоторые птицы, в особенности вороны, считались предвестниками сражений и символами колдовства и враждебности. Кабан же олицетворял плодородие, благосостояние, гостеприимство, а также храброго и сильного воина. Его голова хранила от опасностей, давала жизненную силу и здоровье, приносила удачу.

Он говорил, а Анна вспоминала видение, возникшее в ее мозгу, когда они сидели на холме. Тогда она забыла спросить его о значении этого образа, однако сейчас все встало на свои места.

Но если Патрик считает своим покровителем кабана, то животное поменьше, которое стояло рядом с ним, это я сама, и мне суждено стать его подругой?! — вдруг осенило ее.