Анна понимала, что рано или поздно ей придется связаться в Патриком и сообщить, что тот стал отцом. Она не считала себя вправе держать это в тайне, потому что тогда не смогла бы жить в мире с самой собой. Однако при одной мысли о том, чтобы написать письмо в Шотландию, ее начинала бить дрожь.
Как Патрик отреагирует на такую новость? Выбросит письмо, решив, что это просто уловка с ее стороны, чтобы вернуть его? Или даст ответ через адвоката? Признает отцовство, а потом забудет о существовании ребенка? Или станет настаивать на том, чтобы увидеть свое дитя?
Промучившись над этой проблемой довольно долго, Анна в конце концов приняла решение дождаться, пока малыш появится на свет, а потом послать Патрику его фотографию с сопроводительным письмом.
У меня будет достаточно времени, чтобы обдумать его содержание, убеждала себя она, хотя в глубине души понимала, что ищет повод отложить свидание с Патриком. Сейчас у нее не было сил общаться с ним.
В эту ночь Анна легла рано, измученная первым рабочим днем на новом месте, наказав себе хорошенько выспаться. Беременность уже давала о себе знать, и она стала больше уставать.
Посторонние голоса уже давно не беспокоили ее сознание, да и к пациентам она, похоже, потеряла чувствительность — удивительный дар по какой-то странной причине словно утерял силу. Не высыпалась Анна по другой причине — ночами, когда она уже не могла контролировать свое сознание, ее преследовали мечты о высоком, широкоплечем, черноволосом мужчине, чьи темные глаза мерцали золотыми искорками в минуты страсти.
Какой бы усталой ни ложилась Анна в постель, стоило ей коснуться головой подушки, как тут же приходили воспоминания, и каждое утро она просыпалась, дрожа от возбуждения, с горящими от непролитых слез глазами.
— Почему бы вам не попить снотворного? — предложила Теренс Патерсон, старшая сестра отделения, когда Анна пожаловалась ей на бессонницу.
Молодая женщина тут же подумала о ребенке, но объяснять ничего не стала. Скоро ее беременность станет заметна, а пока, что бы там ни было написано в книгах, она не станет принимать никаких лекарств, кроме витаминов, да и то только те, что пропишет акушер.
— Наверное, я просто еще не привыкла к новой кровати, — смущенно улыбнулась Анна. — А если выпью снотворное, то, боюсь, не услышу утром будильник и опоздаю к началу смены. Так что, наверное, мне лучше просто погулять перед сном или сделать гимнастику.
— Если для того, чтобы заснуть, вам нужна гимнастика, вы явно мало работаете, — пошутила одна из дежурных сестер, услышав эти слова. — Эй, подкиньте-ка девушке больных!
Анна расхохоталась вместе со всеми, радуясь, что так быстро стала своей среди новых сотрудников. Она о себе почти ничего не рассказывала, но уже получила пару приглашений на вечеринки.
Великолепные рекомендации, которые дали ей на предыдущем месте работы, означали, что она может рассчитывать на повышение, продолжая взбираться вверх по служебной лестнице, а работала Анна так, что придраться было не к чему, и новые коллеги явно уважали ее за трудолюбие и приветливость.
И все же ее не оставляло ощущение, что между нею и остальным миром выросла некая стена, а все чувства словно легли на дно после отъезда Патрика.
Пока что это не слишком волновало Анну, но она твердо знала, что с появлением ребенка все изменится. В ее душе медленно росла огромная волна эмоций, которая лишь ждала того, чтобы хлынуть наружу.
Когда родится мой малыш…
Не додумав эту мысль, молодая женщина заснула с нежной улыбкой на лице, положив руку на едва заметное свидетельство зарождающейся новой жизни.
Одиночество.
Анна рывком села в постели. Сердце ее бешено колотилось, эхом отзываясь на пронзившее ее всепоглощающее чувство.
Боль.
Она не успела поставить заслон чужим эмоциям, ударившим ее, словно молния.
Что происходит? Кто так властно врывается в мои мысли? — недоумевала Анна. Она была уверена, что эти ощущения исчезли вместе с отъездом Патрика.
Гнев.
В этих эмоциях была такая глубина и сила, что ее затрясло.
— Прекрати! — Она вцепилась пальцами в волосы и сжала голову руками. — Не смей этого делать! Я не могу вынести…
Потрясение усилило усталость, связанную с беременностью и бессонными ночами. Самообладание покинуло Анну, и она разразилась слезами.
— Кто бы ты ни был, пожалуйста, уходи… прошу тебя! — Она рыдала так, словно у нее разрывалось сердце.