«Анатолий Александрович Ванеев. Политический ссыльный. Умер 8 сентября 1899 г. 27 лет от роду. Мир праху твоему, Товарищ».
Эту чугунную плиту и надпись к ней заказал на Абаканском чугунолитейном заводе Владимир Ильич. По его воле слово «Товарищ» написано было с заглавной буквы.
Доминика принесла сына проститься с могилой отца.
«Прощай, Анатолий. Спасибо тебе, что я тебя знала. Обещаю, сына выращу честным. Прощай, мой большой Толь, мой любимый».
Она стала в снег на колени, прижимая к груди тёплый свёрток. Из пуховых платков и одеялец слабо слышалось тихое дыхание сына. «Простись с отцом, маленький Толь».
Было морозное утро. Снег на кладбище лежал свежий и чистый, искрясь и блистая на солнце.
Спустя несколько дней подъехала к воротам запряжённая парой крытая кошева. На заднем сиденье ворох умятого сена. Поверху сена положили одеяла. Усадили на одеяла Доминику со свекровью. Дали в руки Доминике свёрток с сыном. Запахнули на отъезжающих потуже тулупы. Подоткнули одеяла. Насовали в ноги узелки с подорожными. «Здоровы будьте, долгой жизни желаем, сына расти, Доминика, не забывай, помни, помни!» И тройка понесла кибитку, увозя из села Ермаковского маленького Толя Ванеева.
Что будет с ним? Какая судьба ждёт его?
О судьбе его можно было бы рассказать долгий рассказ. Это была бы повесть о поколении, которое восемнадцатилетним вступило в Великий Октябрь. Для которого Ленин был знаменем, совестью и вождём революции. Которое отвоёвывало от белогвардейцев и интервентов и отвоевало Октябрь. Строило заводы и шахты. Наводило мосты. Прокладывало дороги. Училось. Создавало Советскую страну и во все времена верило Ленину. И было оттого смелым и честным. Которое в расцвете сил и творчества отбивало от нашествия Гитлера наше отечество.
Маленький Толь в 1941 году был давно инженером. С первых дней войны надел шинель, стал солдатом. Какая судьба! Анатолию Ванееву выпало защищать Ленинград. Город Ленина, город отца.
Почти полвека назад его отец вместе с Лениным начинали здесь путь к революции.
Под бомбами и артиллерийским огнём, в виду фашистских танков, под зловещим крылом самолёта с чёрной свастикой, Анатолий Ванеев, ты думал: «Город Ленина, город отца».
Ты вспоминал рассказы матери, как Ленин создавал в Петербурге «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» и твой отец был верным помощником Ленина. Город Ленина, город отца.
Осенью 1941 года Анатолий Ванеев погиб под Ленинградом.
На Пискарёвском кладбище в Ленинграде на каменной стене высечены слова, посвящённые памяти многих тысяч героев. Среди многих тысяч — инженер Анатолий Анатольевич Ванеев.
В сумерках Прошка вёз из омёта солому. Покрикивал, как заправский мужик.
— Ты, шевелись, пошевеливайсь! — похлёстывал безотказную бабки Степаниды кобылу, по прозвищу Зорька.
Докторский сын с деревянным коньком под мышкой бежал мимо кататься с горы.
— Прохор, а папа завтра раным-рано в Шушенское едет. Больного лечить. Урок по немецкому выучил? Ich schreibe, du schreibst Schreiben какого спряжения? А? Э! Что! Товарищ Прохор, вы заслужили по немецкому кол.
Докторский сын начертил пальцем в воздухе угрожающий товарищу Прохору кол и исчез.
Говорите после этого, что случайности не играют в жизни роли! Что касается Прошки, в его жизни счастливые и несчастливые случаи играли прямо-таки поразительную роль. Не догони Прошку на дороге от омёта докторский сын, не скажи безо всякого к тому повода о завтрашней поездке Семёна Михеевича в Шушенское, ничего Прошка не знал бы. Правда, оказии из Ермаковского в Шушенское случались нередко, но ехать в эту дорогу Прошке куда способнее было с доктором, чем с чужим мужиком. Смекалка подсказывала, с доктором вернее отпустят.
Живо, живо управился с соломой, распряг Зорьку, поставил в хлев и пошёл к писарю отпрашиваться завтра в Шушенское. Вечер. На волостном правлении грузно повис ржавый замок, охраняя казённые бумаги и волостную печать. До завтра служба закрыта.