Божидар Коцев понял, что вопрос адресован ему, улыбнулся.
- По обеим! - и погладил телефонную трубку так нежно, что всем показалось, будто он гладит бедро их новенькой сотрудницы.
- Сознался! - сказали недовольно обманутые. -Значит, твоя!
Затишье перед бурей всегда внушает страх, но сейчас оно было особенно опасным. Любая невольная дрожь в лице могла быть воспринята остальными как признак слабости.
- До вчерашнего дня я и не подозревал о ее существовании, -смалодушничал Божидар Коцев. - Она только после института.
- Знаем мы этих институток! - реагировала хором толпа.
- Но она специалист и назначена к нам по распределению.
- Знаем мы эти распределения.
Что мог сказать Божидар Коцев в ответ на издевки? Ничего. Вот почему он капитулировал.
- Скажите мне, как вам доказать, что она не мое протеже, что никакая она мне не родственница. Прислали по распределению. Вся моя вина в том, что я от нее не избавился.
- Не верю и не могу поверить! - вышагивал по комнате Евстатий Панев. Не моя, не твоя, не землячка кадровика, не родственница управляющего, не подружка Калева... Скажите тогда, как ее назначили? И... уже щелкает себе на счетной машинке.
- А вы скажите, как вам доказать, что она мне - никто, - взмолился Божидар Коцев. - Давайте сделаем очную ставку.
Так и было решено: позвали ее.
Радосвета Пенчева, немного раскрасневшаяся при виде столь необычного заседания, села на предложенный ей стул. Глаза у нее по-прежнему сияли, как две влажные черешни.
- Товарищ Пенчева, - начал осторожно Божидар Коцев. - Это коллектив, в котором, надеюсь, вы проведете безупречно большую часть своей жизни. Все они - хорошие люди. Некоторые взыскательны, может быть, даже придирчивы. Но, заверяю вас, это - не недостаток характера, а скорее - служебная необходимость.
Он закурил и взглядом спросил: "Хорошее вступление?"
- Как вы знаете, - продолжал Божидар Коцев, - мы занимаемся сбором вторсырья, которое правильнее было бы назвать просто сырьем, настолько велико его значение для народного хозяйства. Но вы же не познакомились с товарищами... Товарищ Евстатий Панев...
Радосвета Пенчева пожимала их медвежьи лапы, краснела, ничего не подозревая.
Снова наступило молчание. Но не перед бурей. И не зловещее. А хорошая лирическая пауза. К счастью остальных, на этот раз его нарушила Радосвета.
- Для меня, товарищи, все здесь новое, незнакомое... Я буду вам очень благодарна, если...
- Вы никого не знаете? - воскликнул удивленный еще в начале рассказа Евстатий Панев. - Совсем никого? Даже товарища Коцева не знаете?!
- Нет! - по-детски замотала головой Радосвета. - Но почему вы так на меня смотрите... как-то...?
- Да мы же уже познакомились! - засмеялся Ка-лев. - А вы говорите, что никого не знаете!
Все засмеялись. Но смех получился невеселым, даже жутковатым.
- Товарищ Пенчева, - полуфамильярным тоном продолжал Панев, - вы вышли из стен одной школы и попали в другую - школу жизни. А мы, ее питомцы, никак не можем понять, как вас назначили, если вы никого не знаете? Может, у вас знакомые в управлении? Может, вы чья-нибудь родственница? А может, у вас дядя начальник управления или кадровик там?
- Никого не знаю! Меня прислали по распределению! - смутилась Радосвета. - Но почему вы так на меня смотрите?.. Вы меня пугаете...
- Хорошо! - продолжал допрос Панев. - Тогда, наверное, у вас есть близкие в комиссии по распределению? Или вы ходили с кем-то из них в оперу, в кино? Не помните?
Радосвета Пенчева молчала, не смея поднять головы. Только в сознании у нее мелькали круглые животики, торчащие усики и неряшливо повязанные галстуки...
Читатель! Вероятно, вы посмеиваетесь сейчас над автором за нереалистичность рассказа, кривите губы и думаете: "Дурочка! Если б я был на ее месте, я здорово обвел бы их вокруг пальца!" Скажите же по совести, вы выдержали бы? Смогли бы? Радосвета Пенчева - тоже не выдержала. И расплакалась. Слезы доказывали, что она действительно не знает никого в "Утильсырье", что она не была ничьим протеже. Но ей не верили. И не могли поверить...