— Ну, так, где плоды вашей разрушительной, агитационной деятельности, — грозно спросил, нахмурив брови, с трудом пробравшийся на конспиративную явку, старший министр. — Где деньги, выделенные на подрывную работу? Потрачены на путан и водку!? Помножу на ноль, уроды!
— Помилуй, батюшка. Сделали всё, что могли. Не сдаются аспиды. Водку пьют, деньги берут, а сдаваться не хотят. Помоги нам кормилец, выпроси у нашего царя-батюшки, ты меч-кладенец. Одень, свою шапку-невидимку, проберись во дворец, да отсеки ты башку ихнему ироду, узурпатору. А там уж и мы на подмогу придём, если не подсобишь нам, то ничего у нас не получится. Подсоби, кормилец. Не оставь без помощи, бухнувшись в ноги министру, взвыли иуды-запроданцы.
Замутивший эту бучу, поднявший ветер перемен, старший министр сидел, молча, задумавшись, что-то прокручивая в своей голове. «А что если всё с умом прокрутить, то может, что-то и получиться, надо рискнуть», принял он своё решение.
— Быть по сему! Будьте готовы к завтрашнему вечеру, — решительно сказал он выходя из убогой комнаты, служащей явкой заговорщикам.
3
Легко дать обещание и сказать, что всё будет хорошо. Попробуйте уговорить тирана расстаться, пусть даже и на время, с мечом-кладенцом — это всё равно, что убедить президента, поделиться атомным чемоданчиком, в здравом уме и трезвой памяти, на это никто не согласится.
«Стоп, а ведь — это идея, устроить пир, напоить царя-батюшку, да уговорить его временно отдать своё оружие», — обрадовано подумал министр и прихватив на будущий пир с десяток молодых шлюх, отправился в своё царство-государство.
Во дворце его уже ждали. Во дворце царь-государь увидевший цветник приведённый старшим министром: от нежных чувств прослезился, наградил старшего министра орденом — «За вклад в гастрономию» и произнеся небольшое напутствие:
— Милые дамы, сегодня вам выпала большая честь, быть главным украшением стола, — отправил падших женщин на кухню.
— Угодил ли я Вам, Ваше превосходительство? — со льстивой улыбкой, в разгар пира спросил старший министр у, разомлевшего и осоловевшего, пьяного тирана.
— Угодил, угодил, засранец, — проси что хочешь.
— В исполнении, дальнейшего нашего плана, мне нужна Ваша помощь, Ваше превосходительство.
— Деньги — не вопрос. Бери сколько надо. Рать стоит наготове. Что ещё надо?
— Срочно нужен на пару дней, меч-кладенец, промедление смерти подобно, — с трудом подбирая слова, произнёс старший министр и зажмурил глаза от страха.
— Я же недаром сказал, что ты засранец — эка чего удумал, твоё счастье, что я сегодня добрый и предвидел, твою просьбу. Бери меч-кладенец, — сделав царский жест, сказал тиран. — Но помни твои дети остаются у меня, в качестве заложников. Согласен? Не передумал?
— Согласен, — принимая из рук тирана меч, как можно твёрже сказал министр, примериваясь.
— Ну, тогда… с Богом, — хлопая глазами от удивления, промолвила катящаяся по натёртому полу, срубленная одним взмахом меча голова тирана.
Как это не удивительно, но обычно предают свои.
СКАЗАНИЕ О ЧЕПЕЛЕ И ЕГО НЕВЕРНЫХ ПОБРАТИМАХ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Не в свои сани не садись.
SIK TRANSIN GlORIA MUNDI*
Если за дело берётся человек, с душой, как море
и с головой, как у целого адмирала,
то с флота таки можно, что-то поиметь.
(Кто то из великих)
1
Когда-то давным-давно — в тридевятом царстве в распроклятом тридесятом государстве, где правил злой сатрап-воевода со своими упырями — жили, были дед и баба. Как все смерды и холопы того государства работали они от зари до зари, за символическую плату — трудодни.