И всё-то у них было хорошо, так они думали, да не дал им бог ребёночка. Что только они не делали и на политсобрания ходили, и на демонстрациях плакаты с лозунгами носили — не помогало. Пока не взял, увидев такую сознательность, бабу к себе в секретарши ставленник сатрапа на селе — злой упырь-политрук.
И случилось чудо, ровно через девять месяцев, в селянской семье родился хлопчик. А надо сказать, что дед к этому времени за хищение колхозного имущества, (в виде мешка колосков), по указу 7/8-уже шатал на Севере сосны, то можно было бы говорить и о чуде. Но народ уже в том царстве-государстве в чудеса не верил, а потому кто то, (скорее всего помощник упыря), составил донос и отправил бумагу в Центр. После недолгого разбирательства, несмотря на клятвенные заверения, что он не при делах загремел упырь, со своей секретуткой за аморалку, под фанфары. Поехал, помогать деду, осваивать Крайний Север.
А что же ребёнок? Плод, так сказать запрещённой любви? А ровным счётом ничего — отдали в детдом. Придумав ему новую биографию и дали фамилию Чепель. Вот такая вкратце история появления на свет нашего героя.
И если ты думаешь, уважаемый читатель, что сказка на этом и заканчивается, то уверяю тебя — ты таки ошибаешься. У нас есть, что ещё рассказать.
Герой наш в детдоме особыми талантами не блистал, среди сверстников ничем не выделялся. Хотя был ими не то, что не любим, я бы даже сказал: «Презираем ими за его же стукачество».
То они его головой в парашу окунут, то в морду дадут, а то и того хуже бойкот объявят.
Вот таким вполне лояльным и готовым на всё и был выпущен во взрослую жизнь наш герой; без высшего образования, без практических навыков и без желания работать.
Попавшись на воровстве, а надо сказать, что воры хоть и считались в том царстве-государстве социально-близкими, но наказывались они жестко и незамедлительно. Взяв с нашего героя подписку о сотрудничестве, соответствующие органы, поставили его перед выбором — либо к папе на Север снег убирать, либо служить на королевский флот. И вот тут-то почувствовал Чепель своим крысиным нутром, что надо выбирать королевский флот.
Что он и сделал. Попав в Экипаж не пошёл, как все хлопчики в матросы срочной службы, а ведомый своим крысиным чутьём записался в школу мичманов и прапорщиков.
Отточив там своё мастерство стукача, через два года получив погоны мичмана и полное прощение грехов молодости, он был перераспределен на военные суда — в количестве трёх штук, того царства-государства.
Так и прослужил бы там Чепель вечным вахтенным по кораблю, но случилось то, что и должно было случиться.
Объявилась в заморских краях вражья сила и стала требовать от главного сатрапа-воеводы, какую-то пропавшую совесть: «Подавай мне вашу совесть, не то война и полное уничижение».
Испугался не на шутку главный сатрап и собрав возле себя своих министров и воевод, произнёс такую речь:
— Видеть не видывали, слыхать не слыхивали, жили, не тужили и нате вам здрасьте появилось какое-то мурло с припаянной головой и начинает качать права. Мало того, что требует какую то совесть, но ещё и хочет, чтобы вернули мы ему арапскую волость, а не обосцить он то, что серет!? А посему, мы тут с женой посовещались, я решил и повелеваю: Тому, кто супостата того завоюет, а тем паче возьмёт в полон; жаловать внеочередными воинскими званиями — не меряно, денежным довольствием — несчитано, а так же получит он в вечное володение пропавшую совесть. Чтобы служил, он нам значит, за эталон. Быть по сему! Я сказал!
Произнеся эту речь, обвёл главный сатрап своих верных упырей, грозным взглядом и нахмурился в ожидании ответа. Но молча, стояли перед ним его министры и воеводы ибо со званиями и наградами вроде всё понятно. А вот, как быть с совестью — это вопрос! Никому не хочется служить за честный эталон и прослыть белой вороной.
Тогда решили отцы командиры кинуть жребий. И выпал жребий на мелкую козявку, ничтожество мичмана Чепеля: «Мол не захочет честно жить — найдёт выход.»
Ох, и запечалился, ох и закручинился наш молодец. Это не у безответных матросов паёк тырить. Было от чего впасть в отчаяние. И не столько лютая сеча его страшила, сколько грызла мысль, что все вокруг будут тырить и воровать, а он будет один честный, белый и пушистый.