Сёма как человек с недополученным высшим юридическим образованием, решил пойти другим путём. В отличие от своего предшественника, он решил не идти другим путём и революцию в отдельно взятом государстве не делать. Не любил он лишней публичности и ненужного шума, ему нравилась библиотечная тишина. Если бы не слабость к слабым наркотическим веществам, за которые в своё время он и был отчислен с киевского престижного университета, с него может быть со временем мог получиться неплохой адвокат или судья. Мог бы, но увы пагубная страсть пересилила, ввергла на самое дно жизни, но не убила в нём дух авантюризма и предпринимательства.
Большинство его собратьев по бомжеванию, превратившись в ходячие желудки тупо шарились по свалкам, тща себя надеждой найти сокровенную шкатулку, чемодан, сейф или другое вместилище свободно конвертируемых ценностей. По необъятным свалкам аккумулируются огромные ценности: выброшенные случайно, потерянные, спрятанные своими умершими хозяевами клады, так что случаи нахождения таких ценностей были, вот только удачи и долгих лет жизни, они своим новым владельцам не приносили. Сёма в отличии от них действовал несколько иначе. Мелкие кражи или афёры обставлялись по системе Станиславского и хотя результат всегда был мизерным, они подогревали его эго и не давали окончательно скатиться на дно.
Сейчас учтя все свои предыдущие ошибки, не надеясь на авось, он закручивал аферу побольше и покруче, обещавшую принести солидный куш, с которым можно было уже смело и зимовать. А возможно и вообще выбиться в люди. Было в его плане одно слабое звено. Ему нужен был напарник. И не просто какой-то там опустившийся босяк, а босяк со своим паспортом и со своим городским жильём. Важно было не само жильё, а адрес на который можно было зарегистрировать фирму и взяв под него кредиты раствориться на необъятных мировых просторах, либо же рискнуть и под подставное лицо открыть кредитный союз. Да мало ли что можно было сделать с деньгами, которые доверчивые банковские менеджеры, в погоне за своими премиальными, сами дают всем подряд. Много чего, кроме одного — честно отдать их с процентами.
— Так вы спрашивали меня, коллега, за план? — видимо решив всё-таки взять Жорика в своё дело ответил азартно Сёма. — Представьте себе, у меня есть план. Должен вам сказать — чертовски хороший план. Вот только не знаю, согласитесь ли Вы в нём принять участие? Как Вы относитесь к перспективе пережить зиму в лучшем отеле вашего города? Если мне не изменяет память вы ведь с Киева или всё это враки Жора?
— Вы прекрасно осведомлены, Сёма, откуда я родом. Вы ведь видели мой паспорт. Если бы не моя тяга к приключениям, не любовь к спиртным напиткам и не прошмантовка жена, выставившая за порог мои вещи, я не сидел бы с вами на берегу моря, а торговал бы сейчас счастливо на Андреевском Спуске и рисовал бы в Киеве свои бездарные картинки.
— А хотите, Жора, утереть нос своим знакомым и коллегам и действительно стать модным и богатым киевским художником? — спросил Сёма на ходу меняя свой план.
— Вы можете провернуть такой шахер-махер? Вы, что имеете связи в мире арт-бизнеса или просто волшебник? Тогда почему мы с Вами пьём боярышник, а не коньяк? Кстати устрицы уже готовы, присаживайтесь поближе, будем кушать, и мечтать за жизнь дальше.
Сёма подцепил палочкой от мороженного одну устрицу, вкинул себе её в рот и, закрыв глаза от удовольствия, стал жевать. Жора разлил боярышник по пластиковым стаканам и дождавшись, когда Сёма прожует, дал ему стакан в руку:
— Ну, за Киев…
— И за госпожу Удачу, вздрогнули, — поддержал его тост Сёма, — чтобы у нас всё было и нам ничего за это не было.
— Не возьмёшь чужого, не буде и своего, — согласился с ним и Жора.
— Споёмся.
2
Киев встретил возвращающихся с отдыха киевлян мерзкой не по-осеннему холодной погодой. С неба сыпал дождь вперемешку с мокрым снегом. Ночью, по всей видимости, был мороз, и лужи покрылись первым ледком. Машины, не успевшие сменить летнюю резину на зимнюю, неуклюже скользили по ним, создавая на дорогах аварийную ситуацию.