— Папа, сейчас не время шутить, — в гробовой тишине раздался Викин голос.
— Деточка, — спокойно ответил Петр Васильевич, — в данной ситуации, я очень и очень серьёзен и потому готов даже озвучить предлагаемую сумму. Десять миллионов долларов. Деньги можно будет получить в Киевсковском отделении American Bank, хоть сегодня, там же, подписав все приличествующие данному случаю документы, оставить картины. Возьмите телефон господин аукционист, поговорите с покупателем сами.
— Господа, аукцион закрыт, — объявил аукционист, после того, как пообщался с покупателем. — Всем спасибо. Вас всех ждут в ресторане «Буян».
Присутствующая на аукционе публика зашумела и оживлённо переговариваясь, потянулась к выходу. Осталось много недовольных. Многие хотели, купив картину; не только выгодно вложить деньги в искусство, но и обеспечить себе бессмертие.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Скажете, уважаемые читатели, фантазии, бред воспалённого воображения и финансовая авантюра? Как посмотреть. «Каждый получит по вере своей». Помните, уважаемый читатель, чьи слова?
Сёма не только мечтал, но и верил в свою планиду и получил, то о чём давно мечтал; деньги, мантию судьи и должность консультанта при одном очень и очень высокопоставленном чиновнике. Жора верил в Сёму и его удачу и не прогадал; он не только стал модным высокооплачиваемым художником, но и удачно женился на Вике, которая став солидной дамой бросила свои шалости и полностью посвятила себя искусству. На месте дома железного наркома сейчас расположился торгово-развлекательный комплекс, где все наши герои имеют свой небольшой, но доходный бизнес.
МНОГОХОДОВОЧКА
Далеко-далеко; за глубокими морями и высокими горами, в одной сказочной стране, в таёжном лесу, жили-были лесные жители. Жили, как обычно — не шатко, не валко, пока не прилетело к ним лихолетье и не принесло с собой время перемен…
— Ну, что, босота, будем, как положено, дань платить, или будем и дальше глазки строить!? — взглянув тяжёлым взглядом на стоящих перед ним с понуренной головой своих подданных, таёжных жителей, проревел хозяин таёжной чащи, косолапый Топтыгин, и с хрустом стал сгибать палец, подзывая к себе стоящего возле ёлочки и трясущегося от страха серого зайчонку.
— Я, что ли? — изобразив на своей мордочке, святую невинность спросил ушастый недомерок.
— Пшшшёл, придурок! — пнув его под зад прошипел Волк. — Не видишь что ли, как Топтыгин мается!?
Получив такое ускорение, зайчонка пулей вылетел на поляну и не в силах стоять на ногах, упал перед хозяином на колени. Эта поза видимо понравилась Топтыгину, и он милостиво произнести изволил:
— Ну, ты этого, косой, кончай тут в пыли у моих ног валяться. Я ведь всем соседним правителям успел сообщить, что жители моего леса, уже поднимаются с колен, так что давай вставай: не порть нам показатели. А пока будешь подниматься с колен, не будешь ли ты мил, дружочек, объяснить мне и всем своим товарищам: Ты почему, тварь смердящая, подушную подать не платишь? Ответствуй, сволота, не то всю морду до кости обглодаю!
— А с чего итить твою, косолапого мать, платить!? — поняв, что пощады в отведённой роли козла отпущения, ему не будет, и сам вызверился зайчонка. И вроде, даже, как бы выше ростом стал. — Задолбал, козёл мохнорылый, своими оброками на войну. В позапрошлом годе платили? Платили. А на что платили? Уж, не на то ли, что ты обещал нам сделать, на отбитом у леших болотном острове, свободную игорную зону и построить туда мост? Где наши деньги, где мост и где игорная зона!?
— А действительно, братва, ведь нет то там ничего, — подал голос Волк, чухая в раздумьях свою башку.
— Зажилил! — взвизгнул дикий Кабан, пробуя на остроту свой клык и мысленно уже примеряясь, куда бы в медвежье брюхо, было бы удобнее его всадить.
— Спёр, — заползая с тыла, мрачно сказал, скрывающийся в тайге от свергнувших его подданных, разожравшийся до неприличия Крокодил. — Мочи мохнатого!! А меня на трон!
— Да я тебя… — вертя рогатой башкой из стороны в сторону, стал рыть землю копытами Сохатый. — Забодаю коррупционера!
— Стойте, звери добрые, давайте его самого выслушаем, — встряла в разгорающийся бунт Лиса.