Перекрикивая поросячий визг — визжала мама жены кума, визжала кума. Утопая по щиколотки в дерьме орал и бегал сам кум — вытаскивая забродившее дерьмо на огород.
И аромат. Пахло яблоком и сливой…
Извините, опять не отсюда. У нас воняло так, что перехватывало дух и слезились глаза.
И мухи. Огромные зелёные мухи. Слетевшиеся со всей округи. И любопытные соседи, ничем не лучше мух, размыщляющими, на тему:
— Это же, сколько надо было сожрать, чтобы так загадить сортир?
К вечеру дерьмо было дружно вынесено со двора и благополучно закопано на огороде.
Семья засранцев, так их стали называть после этого случая, на хуторе — собралась за столом, обдумывать план мести.
После долгих дебатов, сопровождающихся нелицеприятными выражениями в сторону соседей, был предложен по настоящему иезуитский план, который придумала тёща. Вылить к соседям в туалет бочку бензина. Жалко конечно столько добра переводить, но месть удовольствие — не из дешёвых. Потом протянуть туда кабель и как только сосед войдёт в свою кабинку — контакты и замкнуть.
И откуда чертова баба только и набралась этих знаний.
Эдакое — маленькое аутодафе.
На войне, как на войне.
Кто сеет ветер — пожнёт бурю.
Кто хочет мира — пусть готовится к войне.
Хотя худой мир — лучше доброй войны. Но это опять не из этого рассказа.
Итак. Смеркалось. Хотя какой там смеркалось. Стояла глухая ночь. Пора было действовать. Давно пора, а не получалось — опять вмешалась жаба.
Эдакая противная жаба, которая если уже один раз взяла жлоба за горло, то потом уже не отпустит никогда.
Жалко стало жлобу-засранцу бочки бензина. А может совесть проснулась. Хотя вряд ли. Не тот случай. Как не уговаривали бочку не дал.
Дал всего одну канистру, но зато добавили ведро карбида.
Как сказал один киногерой: «А пущай его полетает!»
С кабелем правда вышла незадача не нашлось в хозяйстве нужной длинны. Ну не нашлось и не нашлось, тоже мне проблема. Проложили смоченую в бензине верёвку. Что не сделаешь — для бывшего, лучшего друга. Оставив на дежурстве, пылающую от праведного чувства мести тёщу, все отправились на боковую. Светало.
Пошел мелкий, паскудный дождик. Запал намок и утонул в грязи. Плюнув на эту затею тёща тоже пошла спать.
Ранним утром хутор был разбужен чудовищным взрывом. На том месте, где стоял соседский туалет, зияла большая воронка. Взрыв, вызванный брошенной самим соседом в туалетное очко спичкой, превзошёл все ожидания.
Железную кабинку туалета нашли. Нашли и сильно обожженного, но живого соседа.
После того как кумовья выписались из больницы, мопедку они всё таки пропили.
Как я уже и говорил — Худой мир, лучше плохой войны.
КЛОУН — ЦВЕТА СОЛНЦА
Последние лучи заходящего солнца золотили водную гладь лимана Черного моря. Смеркалось.
Отдыхающие, собрав свои нехитрые пожитки, потянулись в частные пансионаты, которые приютили их на время отпуска.
И лишь немногие из числа фанатичных приверженцев подводной охоты, плавали посреди лимана, пытаясь поймать неуловимого краба-травянку.
Лёва Давыдов проплававший с утра целый день и не видевший, ни одного краба, наконец то увидел его, выползшего из укромной норы, греющегося в последнем луче заходящего солнца, вдохнул как можно больше воздуха и рванул за ним в низ, в голубую бездну.
Откуда-то сбоку появился аквалангист в гидрокостюме клоунской раскраски. Он взмахнул рукой, и краб плавно переместился в его садок.
Клоун-аквалангист, помахал Лёве на прощанье ластами и растаял в синей мгле.
Это он так рассчитывал ; украсть из под носа у Лёвы краба и остаться безнаказанным.
Святая простота.