За столом сидело, десять мрачных личностей, внимательно слушавших сидящего в кресле министра.
— Самое главное, всё сделать максимально быстро, — продолжал тот свою речь. — Со временем у нас напряженка, потому денег, водки и табака не жалеть. Кто будет оказывать сопротивление моральному разложению — убирать; топить в реке, закапывать в лесу, закатывать в асфальт — главное не оставлять в живых свидетелей… И по возможности, как можно тише. Если получится, устраивайте погромы и всё валите на местных, морально устойчивых активистов. Для того, чтобы собрать достаточно сил; устраивайте сабантуи с падшими, разложившимися женщинами, спаивайте, подкупайте рать и всё морально неустойчивое, алчное местное население (особое внимание уделите трудовому купечеству) потом попытайтесь, с помощью продажного воеводы, ночью захватить царские палаты… И если всё пройдёт гладко, срочно шлите гонца, там ужо мы с батюшкой-государем вам подсобим. Войдём с нашим воинством… И доделаем вашу работу.
Запомните — все ваши преступления: прошлые и будущие — вам прощаются, за вас — перед Богом и людьми, отвечать буду я.
Действуйте, действуйте и действуйте — архиважно не упустить нужный момент. Промедление — смерти подобно! И последнее: в случае удачного завершения операции, вам даётся три дня, на разграбление столичного града и в будущей боярской думе, места вельмож. Вопросы есть? Вопросов нет. Отлично, получайте свои деньги… И вперёд — голуби мои!
2
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Не один ещё раз ходил старший министр, в заветные кладовые — за златом, серебром. За истекший месяц, который отвёл на подготовку и проведение миротворческой миссии, по аннексированию сопредельной территории братского государства, казна почти полностью оскудела. Сколько прилипло к рукам, тех, кто руководил этим действом, отдельная история. Война вообще-то удовольствие не из дешёвых… И прежде, чем разевать рот на чужой каравай, надо соразмерить свой аппетит, с предполагаемым куском, который собираешься сожрать, а то ведь можно и подавиться. Да и захватить чужую территория, как показывает исторический опыт, не такая уж и большая проблема. Проблемы начинаются потом: для начала надо ликвидировать движение сопротивления, наладить (если хочешь, чтобы они работали и плодились на откорм), какой-никакой быт местным аборигенам… И самое главное сохранить свою голову, от завистливых приближенных. Да и другие соседи-враги — не дремлют. «Ему мол можно, а мы что рыжие!? Вали козла!»
Тяжело быть тираном и царём-батюшкой — одновременно. Его бы пожалеть, молоко выдавать за экстремальные условия работы, а на него нож точат. Спрашивается: «Если так тяжело быть тираном, то почему же очередь, из желающих на эту должность, не уменьшается?» Так и лезут, так и прут по трупам — нету от них никакого спасения, то дворцовый переворот устроят, то цареубийство учудят, а то вообще революцию смастырят. Ну прямо, как малые дети. И что самое паскудное во всём этом безумии, — все, кандидаты на тиранию, действуют демократическим путём: от имени народа, во благо народа и естественно для всего народа, который после всех этих пертурбаций, возможно и оставят в живых (чтобы он всласть пожал плоды, революционной перестройки общества) на благо нового тирана.
Так или примерно так, думал старший министр, решая задачу — по устранению тирана соседнего, пока ещё братского государства.
Придя к выводу, что надо сначала жить, а потом философствовать, он решил со своим тираном разобраться попозже. Не мог он простить тому, вечного страха за свою жизнь и жизнь своих детей. Тем более, что уже и время кончалось отпущенное на агитацию соседнего народа, пора было уже и получать сигнал от иуд-запроданцев. Пора то пора, да что-то сигнала не было. «Промедление — смерти подобно», всплыло у него в голове. «Надо действовать самому», одевая шапку-невидимку, решил старший министр. Тут и сапоги скороходы пригодились. Всё не пешком, до соседнего царства шлёпать.
— Надоело! Замордовали! С утра физзарядка, после обеда разрядка, а вечером вместо того, чтобы пойти в кабак, после барщины, залить сливу, иди в храм на богослужение слушать проповеди — о здоровом образе жизни. Надоело! Сколько можно терпеть издевательства сатрапов! Даёшь свободную продажу водки и табака. Даёшь свободную любовь с падшими женщинами. Все на площадь. Даёшь народный сход. Долой самодержавие! Долой тиранию! — выкрикнув последнюю фразу старший министр, а это был он переодетый крестьянином-замухрышкой, увидев бегущих к нему стрельцов, бросил на землю несколько золотых и пока бравые вояки их поднимали, одел на голову шапку-невидимку, и мгновенно растворился в шумевшей толпе.