– Нет. – Джессика догадалась, что Вильям не поехал, чтобы не смущать ее. – Дорога слишком длинная для беби, и Вильям остался с ней дома. Он такой любящий отец, – тараторила Джо, поглядывая на Джессику. – Для него весь свет клином сошелся на Каролине, он не оставляет ее ни на минуту.
– Должно быть, это его возбуждает, – лениво, как бы шутя, бросил Кольт, и по взгляду сестры Джессика поняла, что он сбил с нее спесь. Джо уже все надоело, поразилась она. Вспомнились слова Кэрол: «Этот брак совершается в аду. Помяни мое слово, Джесс, он еще проклянет тот день, когда тебя бросил».
– Ну, вы же знаете, как это бывает, – пожала плечами Джо, явно не в силах понять, к чему клонит столь интересный мужчина. Вера в собственную неотразимость не позволяла ей признать, что Кольт отнюдь не очарован ею.
– Не совсем. – Кольт улыбнулся улыбкой змеи. – Я привык иметь дело с женщинами, преуспевающими в бизнесе, такими, как Джессика; они справляются с работой и сложностями социальной жизни с удивительной уверенностью и при этом в любой ситуации сохраняют спокойствие и женственность. Успехи Джессики в этом отношении неоспоримы. Но нет смысла говорить это вам, не так ли?
– Я… нет… Нет, она…
Впервые в жизни Джессика видела, что сестра не находит слов. Но Джо, надо отдать ей должное, быстро овладела собой, поняв, что этот человек видит ее насквозь.
В следующий час Джессика изрядно повеселилась: Джо сделала еще пару выпадов в сторону сестры, и каждый раз Кольт безжалостно ставил ее на место.
Когда Джо собралась уезжать – дядя прозрачно намекнул, что Кэрол не желает ее видеть, – Джессика почти жалела ее, особенно после того, как Джо поняла, что «феррари», стоящая возле дома, принадлежит Кольту. Она позеленела от зависти, покосилась на Джессику и повисла на руке Кольта.
– Вы, наверное, очень богаты?
Кольт посмотрел на перекошенное от ревности безобразное, какое-то кошачье лицо и холодно улыбнулся.
– Пожалуй. Но богатство – вещь относительная. Что может сравниться со счастливым браком, любимым мужем, ребенком? Конечно, это узы, ответственность, но если ты счастлив, то все трудности не страшны, не правда ли?
Последний час кое-чему научил Джо, она молча кивнула и села в свою маленькую машину.
– Бедняга Вильям, – сказал Кольт, глядя вслед удаляющейся машине. – Не часто возмездие наступает так скоро.
– Кольт, – Джессика взяла его под руку, и они вместе пошли к дому, – спасибо, что выручил меня. Не понимаю, почему она так себя вела. Мы никогда не дружили, но я думала, что она по-своему хорошо ко мне относится.
– Джессика, в семье не без урода. Такие люди, как твоя сестра, не способны на добрые чувства, они считают себя центром мироздания, солью земли.
Джессика была поражена.
– Пожалуй, это жестоко.
– Однако правдиво. Смею думать, она годами дурачила вашу мать, матери всегда хотят видеть в своих детях лучшее. Я встречал таких, как Джо. К сожалению, она не единственная.
У Джессики появилось чувство, что в его словах скрыт большой смысл.
– Что ж, в любом случае спасибо. Когда она вошла, я чуть не умерла, но подумала, что сейчас, из-за несчастья с Кэрол, не время выяснять отношения.
– Ты слишком добрая. – Он приподнял ее подбородок и тихонько, с какой-то грустью поцеловал в губы. – В отличие от меня, – ядовито добавил он, засунул руки в карманы и оглянулся на «феррари».
– Я бы так не сказала, – весело вставила она.
– Ты меня не знаешь, Джессика, – холодно ответил он.
Что с ним? – напряженно думала она. Его бросает из одной стороны в другую. Как он защищал ее весь день! А теперь снова окружил себя непробиваемой стеной.
Многое в Кольте Айронсе было непонятно Джессике.
Его, конечно, потрясла смерть невесты, но ведь прошло много лет, рана должна была затянуться. А враждебность по отношению к своей сестре? Может, это напускное и не стоит ничему верить?
В пятом часу все поехали в больницу. Кэрол уже перевели в отдельную палату; рядом с ее кроватью в кресле-каталке сидел Гарри.
– Дорогая… – Миссис Иванс кинулась к дочери, и только после множества уверений и слез порядок в палате был восстановлен.
– Ты напугала нас до смерти, – сказала Джессика, целуя Кэрол, и голос ее задрожал.
– Никаких слез! – воскликнул Гарри. Нога в гипсе, лицо бледное, но он сам был весел и оживлен. – Сказать им?
– Скажи. – Кэрол нежно улыбнулась мужчине, крепко державшему ее за руку.
– У меня объявление! – Гарри прокашлялся и сказал: – Я просил Кэрол стать моей женой, и она оказала мне честь, приняв…
– Поздравляю! – Миссис Иванс прослезилась, все кинулись обниматься и целоваться, и только Кольт, как заметила Джессика, делал это явно через силу.
В результате следующие десять минут словно растянулись для нее на десять часов: больно было чувствовать рядом с собой большого мрачного человека, который говорил то, что следует, улыбался, но смотрел отчужденными, холодными глазами. Мы для него – как насекомые под стеклом, с горечью думала она.
– Надо уходить, пока не пришла эта грозная медсестра и не выгнала нас. – Джессика встала и улыбнулась Кэрол и Гарри. – Я завтра позвоню. И я очень рада за вас.
Они ушли. Без слов прошли длинным, стерильно чистым коридором в холл и через стеклянную дверь вышли на прохладную вечернюю улицу.
Джессика сама не могла бы объяснить, почему так разозлилась. Это и смущало ее, и угнетало.
Она забралась в машину, но он, вместо того чтобы захлопнуть дверцу, наклонился, упершись руками в крышу, и спросил:
– Ну? Ты излучаешь горячие, мощные волны.
– Вот как?
– Именно так. В чем дело? Что тебя расстроило?
– Ты еще спрашиваешь? Мог хотя бы притвориться, что рад за них: они, слава Богу, объявили о помолвке.
– Гарри и Кэрол? Я рад за них. – Он был искренне удивлен.
– Еще бы.
Кольт нахмурился.
– Ты хочешь поругаться.
– Вот, значит, как ты думаешь обо мне? – Почему он остается равнодушным, когда у нее внутри все переворачивается? Счастье Кэрол и Гарри затронуло в ней глубоко спрятанную тоску. Ведь это так естественно – встретить человека, полюбить его, пожелать большего, чем мимолетные развлечения. Когда Джессика сказала Кольту о своей любви, тот заставил ее почувствовать себя ничтожеством, но, кажется, проблема не в ней…
– А что, разве я не прав? – язвительно спросил он.
– Что я хочу поругаться? Нет. Зато прав во всем, что касается тебя самого.
– Вот и поругались.
Он хочет показать, что забавляется, но ему не смешно, вдруг подумала она, проницательно вглядываясь в его лицо. Она была готова принять ответный удар.
Вопреки ожиданию он молча сел, завел мотор, проверил зеркальце заднего вида и выехал с больничного двора. Некоторое время они не разговаривали, и Джессика уже подумывала о том, как начать следующую атаку, лишь бы разрушить эту стену молчания, как вдруг он свернул на пустынную стоянку для пикников и заглушил мотор.
– Ты сходишь по мне с ума, я все понял.
Такого неожиданного поворота Джессика никак не ожидала. Пока она раздумывала, что ответить, он рванулся к ней и страстно сжал в своих объятиях. Ее сердце будто взорвалось, а тело растаяло от его ласк, и все ее чувства опять погрузились в тот странный мир, где существовал только он, его губы, руки, тело.
– Нет… – Она подняла руку, чтобы оттолкнуть Кольта, но он перехватил ее, сжал пальцы и поднял голову. Он бережно положил ее пальчики к себе на руку ладонью вверх, наклонился и поцеловал в запястье.
– Ты красивая, Джессика, красивая, трепетная, нежная. В тебе есть все, о чем может мечтать мужчина. – (Она прижалась к нему; их тела стремились, льнули друг к другу, но что-то было в его словах, какая-то интонация, что настораживало ее.) – Будет день, и ты станешь кому-то прекрасной женой.