— У вас нет, но вместе с Эсрианом достаточно легко можно всё восстановить, если пожелаете. Принцесса, у нашего вида на самом деле есть кое-какие ценные способности.
Лилит уставилась на него, гадая, говорил ли он правду или же трепал о том, что она в действительности хотела услышать. Так похоже на Орду — давать пустые обещания.
Лилит молилась богине и всем, кто мог услышать, чтобы исправили ошибки прошлого, вернули силу и красоту дворцу Сумрака. Ей так и не удалось увидеть дворец во всей красе. Она знала о его первоначальном виде только по рассказам других.
— Может, я соглашусь, — тихо пробормотала она, скользнув рукой по кинжалам в складках платья. Лилит не торопилась уезжать отсюда. Она заставила мужчин ждать её в руинах, пока сама медленно собиралась. Платье, которое она надела, было льдисто-голубого цвета, с глубоким V-образным вырезом, который обнажал больше тела, чем хотелось, с кружевными оборками, изящно ниспадающими на пол, чтобы прикрыть туфли на высоких каблуках. Волосы она собрала просто в произведение искусства, и выбивающиеся из причёски локоны обрамляли её лицо в форме сердечка. На бицепсы она надела платиновые браслеты, на голове красовалась корона с чёрными драгоценными камнями. Под платье Лилит не надела никакого сексуального белья, ничего, что приподнимало бы соблазнительно грудь. Ничего из того, что носили другие придворные дамы.
— Но ты этого не хочешь, верно? — многозначительно спросил Синджин, не заботясь о надлежащем придворном этикете.
— Что если я отвечу, нет? — спросила Лилит, и её взгляд не упустил лёгкое подёргивание или дрожь в нижней челюсти, когда Синджин прятал реакцию.
— Ничего уже не изменит произошедшего. К сожалению, твой отец не в состоянии заплатить десятину. Ему дали на год больше положенного срока, но результата нет.
Лилит уставилась в его трёхцветные глаза, наблюдая, как зелёная морская пена разъедает внешний шоколадно-коричневый ободок. Из его гладко зачёсанных назад волос не выбивалась ни одна прядь, пока Эсриан медленно раздевал Лилит глазами.
— Десятина запрошена несправедливо. Никто не может выплатить такую сумму, потому что мир уже не такой щедрый, как раньше. Всё больше и больше появляется порталов из мира людей и, как следствие, снижается урожай. Всё, что у нас имеется, мы обмениваем, чтобы народ не голодал. Как вы смеете что-то от нас требовать, когда ты и тебе подобные как распространяющаяся по всем мирам инфекция. — Лилит замолкла, словно резко осознала с кем и как сейчас разговаривает. — И даже если мы всё выплатим, этого никогда не будет достаточно. Вы отнимаете у нас низших фейри, чтобы накормить и удовлетворить потребности высших. Мы для вас ничто и навсегда останемся таковыми.
— Не думаю, что ты понимаешь, почему всё это происходит и кто навлёк на нас эту беду. Мы войну не просили и не оправдываем действия нашего отца. Жизнь не чёрно-белая, и мы, живущие в серой её части, должны выбирать, по какому пути идти. Мой отец, этот кровожадный ублюдок, со своими детьми обходился гораздо хуже, чем с другими людьми, даже теми, кого стремился уничтожить. — Глаза Синджина загорелись, пальцы воспламенились, будто таких воспоминаний имелось множество, и они были слишком мрачными, чтобы их вынести.
— Кровожадный ублюдок, — пробормотал Кейлин, и по его телу пробежала заметная дрожь. Он запустил руку в густые платиновые волосы, медленно перевёл взгляд бирюзовых глаз с Эсриана на Синджина, а затем, с говорившей о многом усталостью, посмотрел на Лилит. — Как жаль, что мы не можем вернуть этого ублюдка назад и наблюдать, как он умирает снова и снова.
— Он же был вашим отцом, — холодно заметила Лилит.
— Он был нашим королём, мучителем и чудовищем, диктовавшим, что нам позволено делать, а что — нет, и что нам грозит за непослушание. Отец защищает своих детей; Алазандер же мучил и использовал нас как личных убийц. Те, кто не следовал его правилам, умирали. Конец грёбаной дискуссии, — прорычал Эсриан, его зелёные глаза светились, будто в них горело что-то холодное и древнее.
Двери распахнулись, вышли стражники, которые встали по обе стороны от входа, намереваясь сопроводить небольшую группу к трону короля. Лилит расправила плечи и решительно встала рядом с великаном, за которого собиралась выйти замуж. Она выполнит условия ужасной сделки до конца, чтобы спасти двор, который даже любви к ней не питает.
На самом деле, это не совсем, правда. Некоторым Лилит нравилась из-за добрых поступков её матери. Из-за того легендарного действия, которая, как хотелось бы Лилит, та никогда бы не совершала, но время не повернуть вспять. И вот теперь она, дочь мученицы, приносит ещё одну жертву Орде ради двора.