— Что? — тихо и недоумённо спросила Лилит.
— Я говорю о том, что ты этого не хочешь, я тебя принуждать не собираюсь. Хоть я и ублюдок, но не до такой степени.
— Нет, ты доведёшь всё до конца, и когда будешь отчитываться перед королём, твои слова будут правдой. Я не рискну своим двором. Мы больше это не повторим, так что всё произойдёт сейчас и больше никогда. Ты сделаешь то, что должен, и немедленно! — От мысли о том, что Эсриан ей откажет и это скажется на народе, Лилит едва не накрыла паника.
— Боги, женщина, в чём дело? Ты меня не хочешь, но требуешь, чтобы я тебя трахнул. При этом ты презираешь меня и ненавидишь всё, за что я, чёрт возьми, выступаю. Хочешь этого? Тогда допивай вино, раздень свою маленькую нежную попку и сыграем в эту игру. Я дам тебе грёбаного монстра.
Лилит с трудом сглотнула из-за злости, которая горела в его глазах, освещая изнутри. Сила вспыхнула в комнате и скользнула по её телу, когда он увидел, как она поднесла дрожащий бокал ко рту и осушила одним глотком. Лилит поставила бокал перед собой, наблюдая, как Эсриан снова наполняет его, и повторяла действия снова и снова, пока не перестала дрожать от страха или собственного идиотизма.
Эсриан предложил ей выход, но что, если он такой же, как другие, и решит потом признаться, что они не исполнили клятвы? Лилит не могла рисковать, учитывая, с кем её нынешний муженёк связан. От неё так многое зависит для спасения народа.
Лилит своей силой зажгла в комнате свечи и погасила остальной свет, чтобы не позволить Эсриану увидеть, как румянец распространяется по её телу. Затем медленно потянулась дрожащими пальцами за спину, чтобы расстегнуть платье, но его руки легли поверх, останавливая её неуклюжую попытку раздеться.
Эсриан уверенно провёл пальцами по обнажённому плечу, а потом его горячий рот прошёлся по нему, следуя тем же опасным путём. Когда Эсриан поцелуями проложил себе путь к изгибу шеи, постепенно продвигаясь к уху, прежде чем прикусил мочку, потянув за неё, кожа Лилит покрылась мурашками, а с губ Эсриана сорвался низкий рык.
Пальцы Эсриана расстегнули молнию на платье, осторожно снимая его и позволяя ему упасть к ногам. Он оторвал от неё рот, развернул лицом к себе и скользнул руками вниз по её телу, останавливаясь на бёдрах. Эсриан наклонился к губам Лилит, завладевая ими в поцелуе, который послал ударную волну по телу. Лилит застонала, просовывая язык глубоко ему в рот, и подняла руки, обнимая за шею. Вкус вина и мужчины ударил в голову, из-за него подогнулись колени, но Эсриан удерживал её на плаву в море страсти, которая угрожала накрыть с головой. В последний раз, когда она целовалась, такого жара не испытывала. Поцелуи украдкой с Кейдом не действовали так на чувства. Он не вызывал ощущение, будто она плывёт по течению в шторм, срываясь с одной волны на другую. Эсриан приподнял Лилит, и она машинально обняла его ногами за талию. Он двинулся в сторону кровати.
В голове пронеслась всего одна мысль: он её враг. Так почему же она на него набросилась? Почему не хотела, чтобы он прерывал поцелуй?
Она потеряла такое родное самообладание. Вот в чём дело, так? Лилит почувствовала, как её опустили на кровать, а затем Эсриан поднялся на ноги и ловко стянул с себя штаны.
Дикарь, даже не приоделся на торжество. Ему, в отличие от неё, даже в голову это не пришло.
Сейчас Эсриан стоял перед ней голый и Лилит села на постели, наблюдая, как налитый член гордо покачивается перед ней. О, чёрт, эта штука — настоящий монстр. И теперь Лилит поняла фразу про "дам тебе монстра".
— Эм… — Лилит нерешительно подняла взгляд льдисто-голубых глаз и увидела, что в ответ на неё смотрят с вожделением зелёные глаза. Высший фейри, чёртов высший фейри… И она сама его ко всему этому подтолкнула.
— Нет, только не сейчас, — произнёс Эсриан, раздвигая её ноги и устраиваясь между ними. Он смотрел на её алебастровую плоть, белую, как первый выпавший снег, опустил руки, хватая её за бёдра, и уставился на стройное тело. Лилит походила на ветвь — тонкую, нежную ветвь, — а он — на массивный дуб, несгибаемый, в то время как её, с другой стороны, можно было легко сломать.
Крепкие мышцы живота Эсриана напряглись, когда он наклонился и принялся покрывать поцелуями её живот. Это опьяняло сильнее, чем вино, которое она выпила, чтобы успокоить нервы. Его рот, словно магически заколдованный Мерлин, ослабил щиты и скользнул мимо защиты.