— Прекрати реветь. Слезами делу не поможешь. Это моё наследие, мой мир. Эта сделка не будет длиться вечность. Всего лишь краткосрочный период моей жизни, который я тут же сотру из памяти, когда сделаю Кейда своим королём. Ребёнка можно воспитать в традициях нашего двора, ведь он будет частью моей жизни.
— Ты же знаешь, я хочу только лучшего для тебя и для этого двора.
— Лара, ты моя любимая сестра. — Лилит рассмеялась сквозь поступившие к горлу рыдания. Она сдержала слёзы, рассеянно глядя на сестру.
— Я единственная сестра, с которой ты общаешься. Кроме того, мама умерла, чтобы защитить нас с тобой.
— Интересно, что бы подумал отец, узнай о тебе? Он почти всегда такой самоуверенный. Дедушка и мама хорошо тебя скрывали. Хотелось бы мне её знать.
— Ты очень на неё похожа. Мама была сильной, храброй и преданной, ненавидела Двор Ночи, но пожертвовала собственными желаниями, чтобы выполнить долг. Помню, как она принесла тебя домой. Я так ревновала, как ты завладела её вниманием, её волосами. А сейчас смотрю на тебя и вижу, как она мне улыбается. Ты такая храбрая, раз соглашаешься на эту сделку. Двор ни разу не ставил под сомнение твоё отсутствие. Ты его наследница, Королева Сумрака. У тебя два титула и два трона. Всё должны желать твоего внимания.
— Не важно, что меня отдают в жертву Орде. Я знаю кто я и кем стану. За это я должна поблагодарить тебя, ведь отец отказался подготовить меня к войне.
— Дед считал, что женщины должны быть равны в битве с мужчинами. Я научила тебя только тому, чему он научил меня, и могу лишь молиться богине, чтобы этого оказалось достаточно.
— Нам нужно поспать. Скоро язычники прибудут ко Двору Ночи, и отец призовёт меня обратно для заключения сделки. Мы должны подготовить это место к их приезду, потому что не хотим, чтобы им было здесь удобно или чтобы они оставались здесь дольше, чем требуется для того, чтобы мы зачали ребёнка.
— Ты либо храбрая, либо сумасшедшая. Я ещё не решила, — ухмыльнулась Лара, когда волосы Лилит упали завесой той на лицо, скрывая такую же усмешку.
— Будь я сумасшедшей, сбежала бы и думала, что Орда никогда не сможет меня найти.
Глава 4
Эсриан расхаживал перед покоями короля Ночного Двора, слушая, как мужик ворчит по поводу заблудших детей и раннего прибытия язычников. Какого чёрта он ожидал? Что они придут сюда пешком? Всем известно, что высшие фейри имеют способность просеиваться и фейри значительно облегчили бы им задачу, если раньше прибыли на то место, которое стратегически выбрал Райдер.
— Неужели она пропала? — усмехнулся Кейлин, в чьих бирюзовых глазах сверкал озорной огонёк, а платиновые волосы отражали свет и ярко мерцали. — Ты пришёл и напугал маленькую принцесску?
— Придурок, как я, чёрт возьми, мог её напугать? Я с тобой был. Может она увидела твоё милое личико и решила не выходить замуж за неженку? — прорычал Эсриан, запустил руки в каштановые волосы и выругался в миллионный раз.
— Твоя суженая, увидев меня первым, влюбилась бы. Так что я решил держаться от неё подальше. Не позволю ей разочароваться в том, что она получит тебя, а не меня, — ответил он, преувеличенно пожимая плечами.
— Король послал за своей дочерью. Вас ждали только завтра, — повторил управляющий. Бедняга выглядел так, словно готов был обмочиться. Он с нескрываемым ужасом взирал на Эсриана, рост которого составлял два метра и семь сантиметров. Синджин снова подкинул кинжал, тот закружился в воздухе и вернулся обратно в ладонь. Управляющий затрясся ещё больше.
— Где она? — спросил Эсриан, переведя взгляд от брата на гнома, рост которого составлял не больше ста тридцати пяти сантиметров. Он заметил, как на лице гнома отразилось беспокойство, и подавил разочарованный смешок, ведь всё, что этот низкорослик делал — с благоговением взирал на Эсриана. — Где принцесса? — повторил он вопрос.
— Во Дворе Сумрака. Вероятно, прячется там от тебя и тебе подобных, — пробормотал гном, а затем, когда увидел, что Эсриан на него смотрит, тут же ужасно побледнел. — Я хотел сказать, что мы боимся таких как вы, — оправдался он, пожав плечами. — Буду честен: ваш вид не приносит нам ничего хорошего и в предыдущий визит убил нашу любимую королеву. Нежную душу, единственным преступлением которой было замужество с королём, наслаждавшимся роскошью, — тихо объяснил гном и от гнева, что всколыхнули воспоминания, к его лицу вернулся цвет.
— Наш отец был чудовищем. Мы сами о нём не хотим вспоминать. Но мы — не он. Мы не несём за него ответственность, как и вы не несёте ответственность за своего. Нас преследуют грехи прошлого, но они не создают будущее. Его создаём мы. Мой отец никогда бы не согласился на брак вместо десятины. Ну и где его принципы сейчас?