Ну а косточки собачки
Все разъест лимон.
Убийца встанет на карачки.
Жалко мне животных,
А себя не жаль.
Потому что лучших
Бог бесплатно дал.
Знаете, ведь жизнь‑то продолжается!
Даже голуби, смеясь, летят.
И какой‑то увалень старается
Оболгать пернатеньких ребят.
Слетаются клювы и перья,
Когтями срывая кожу.
Однако, я всё же верю,
Что мы с ними чуточку схожи.
Не чуточку, самую малость,
А может даже совсем.
С животными схожесть – не шалость,
А лишь кузовок для проблем.
Всё то, что я говорю
Есть двойное пророчество.
Я только Бога молю,
Чтобы сгорело творчество.
Творчество, знаешь ли, есть такое,
Что оно должно лишь сгорать.
Как письмо моё пустое
Или глупая Тася‑мать.
Знаете ли, зачем убивают люди?
А зачем они страдают по утрам?
Чтобы не в глаза безумство – в руки ‑
Попадало, как я попадал.
А они ведь не хотят
Видеть то, что всё в крови.
Кучи маленьких ребят
Скажут, что я зря убил.
Даже если сам курок
На чужого опущу,
Всё равно промажу, друг,
И тебя тотчас прощу.
Только ради общих благ,
Ради сладостного рвенья
Я, такой тупой дурак,
Всё пишу стихотворения.
Только сам себе скажу,
Мне важно лишь слово "ты".
Если я тебя убью,
То прошу меня простить.
Знаете, зачем мне кровь?
Та, что бурая вода.
Чтобы Йдя со мною вровь,
Вы смотрели не туда.
Не туда, где Луны спят,
Не туда, где воробей
Пролетал и всё сожрал,
Ну а после ‑улетел.
В ней есть тысячи личинок,
Что сжирают изнутри
Кучу смешанных смешинок,
Потому что это – ты.
Ты смеёшься, ты не плачешь,
Ибо незачем тут плач.
Словно хлебушковый мякиш
Ты мягка, а сердцем – врач.
Ты излечишь, ты прогонишь
Даже грубую болезнь.
И, я верю, поцелуешь
Мою писанную жесть.
Знаете, кто есть урод?
Отличается от всех.
В мыслях сумрачный лишь сброд,
Сам он просится на грех.
Внешний фактор не играет
Роли вовсе никакой.
Сам урод себе копает
Грязь, могилу под ногой.
Сам плывёт в уродских мыслях
И не плачет по ночам.
И поступки, как у крысы.
Действует один он. Сам.
Не найдёт урод команды
И умрёт один в тиши.
За всю жизнь не были рады
Ему в собственной глуши.
Быть мне странным ‑не опасно.
А уродом – может быть.
В нашем мире так прекрасно,
Что не хочется и жить.
Знаете, мне страшно быть писателем
И марать бумагу ручкой.
Предпочёл бы стать карателем
С броской и холодной головой.
Многие меня не понимают.
Диалогом всё не описать.
Лишь бумагу судражно сжигают,
Чтобы лучше себя стать.
Мне не светят врата в рай,
Да и в ад я не стремлюсь.
Ты, стихи мои отдай!
Я на них скорей женюсь,
Чем прогнусь под ваши узы,
Что вы дружбою зовёте.
Вы б ещё себе рейтузы
Нацепили, как у Гёте.
Дружба – страшное словечко.
Писарь, собственно, дурак.
Я найду тебе местечко
И оставлю строчки там.
Знаете, что такое каприз?
Это – любить, не надеясь.
Это – подстава подлиз,
Которые тщетно верят.
Фонарики светят, сжигают
Желания наши чрез меры.
Удовольствия они отнимают.
Наказание дарят взамен.
Ну а людям всё равно нравится,
Когда так пользуются ими
Какая нибудь красавица,
Друзья, родственники или.
Я сыграл бы капризам "Реквием",
Чтобы с ними сблизиться.
Они для меня – Savior,
Которым мечты грезятся.
И таких миллион или больше,
Ну а с них спросу нет.
И моя Кирелова роща
Сжата, словно грубый корсет.
ЭЛИС
Лева Шнейдера шинелью
Пятилетие играл
И обычной канителью
Время наполнял.
Возвратясь в штиблетах узких,
Миллион наследства взял,
Богу молится по‑русски,
А студентов обокрал.
Фёдор Достоевский
Ну здравствуйте, господа и дамы! Отправляю вам одну почеркушку на всех, потому что жаль тратить слишком много денег на разные бандероли, к тому же тогда, когда им всем подлежит быть в одном‑единственном месте – в больнице. Некоторые люди из вашей странной компании очень меня встрепенули и встревожили. Других же хочется поблагодарить от всего сердца. Вы все такие разные! Обняла бы вас при встрече, но не хочу – желания нет. Несколько человек из вашей компании не что огорчили меня – они выбесили меня. Каждому из вас я посвящу отдельную даже строчечку во всём этом сочинении. Хочется сегодня писать букву за буквой, хотя ранее категорически не хотелось. Странно. Впрочем, вы все такие же странные, как и я. Всё в вас пропитано этим больным духом, что навевает страх на окраины города. Но я вас, однако же, не боюсь – прошу это помнить! Мой друг Кирелов, я хочу вас отблагодарить от всей души. Спасибо за раскрытие всех карт. Ваши стихи, честно, мне очень понравились. Так душевно, но всё‑таки странно.