Слоун: Да ладно тебе. Как будто это не так.
Малоун: Ты? Часто?
Слоун: А ты?
Малоун: Если честно, сегодня утром. И примерно час назад.
Слоун: Ты у нас завсегдатай.
Малоун: А ты? Ты уклоняешься от ответа, или это тот случай, когда леди никогда не рассказывает?
Слоун: Я не верю, что ты спрашиваешь.
Малоун: Часто?
Слоун: Да, но моя любимая игрушка — гладкий серебристый Дельфин.
Малоун: Теперь это новый образ, который я должен буду внести в фотоальбом.
Слоун: Я у тебя в фотоальбоме?
Малоун: Ты определенно участвуешь в моих грязных снах.
Слоун: Тоже и у меня. Хотя я и не представляла тебя голым на работе. Мне нужно, чтобы ты это знал.
Малоун: Ни разу?
Слоун: Ладно. Однажды мне это пришло в голову.
Малоун: Только однажды?
Слоун: Разве одного раза недостаточно?
Малоун: О, милая, одного раза со мной никогда не будет достаточно.
Слоун: Слишком самоуверен?
Малоун: Достаточно самоуверен.
ГЛАВА 11
Даже лучшие спортсмены позволяют своей концентрации рассеяться, когда они находятся вне корта.
Не могу винить себя за несколько поздних смс.
Хорошо, больше, чем несколько.
Около сотни. Но клянусь, это был всего лишь безобидный флирт, и больше такого не повторится.
Возвращаюсь обратно в пещеру.
На следующее утро я тренируюсь в спортзале с удвоенной энергией, иду в офис целеустремленным шагом и подхожу к концу дня с обостренным взглядом.
Я, блядь, превосходный Никон.
Несмотря на то, что Слоун то появляется, то исчезает из офиса, выглядя, как всегда, восхитительно, я нахожусь на месте.
Я олимпийский чемпион, я нейрохирург, я астронавт. Ничто в ней не отвлекает меня.
Только не эта долбаная розовая блузка, когда она спадает с ее плеча.
Не сладкий ванильный запах ее кожи, когда она рассматривает пару приемных собак и их медицинские потребности.
И уж точно не тот очаровательный, похожий на колокольчик смех, который она издает, когда они с Сэм спорят, в каком соседнем кафе есть лучшие бобы и более симпатичные бариста.
Я совершенно не отвлекаюсь, когда она заскакивает в мой кабинет в обеденный перерыв и протягивает мне вьетнамскую лапшу, которую, по ее словам, она купила в магазине за углом. Что может отвлечь меня от лапши?
Конечно, не тогда, когда она говорит:
— Я помню, ты говорил, что Вьетнамская кухня стала твоей любимой.
Мои губы кривятся в усмешке, когда воспоминания проносятся мимо. Ночные прогулки, свидания и прогулки по городу. Грязные, кокетливые, озорные, чудесные, глубокие и фантастические разговоры, которые тянулись до поздней ночи. В течение этой восхитительной недели мы полностью были заняты долгими разговорами, поцелуями на залитых лунным светом улицах и преднамеренным ожиданием. Мы действовали медленно. Мы сделали это по собственному выбору, желая насладиться тем, что обещало быть самым сладким, самым дразнящим ухаживанием. Как в тот раз, когда она сказала мне, что любит вьетнамскую кухню, и я повел ее в ресторан, который нашел, и после того, как сказал ей, что она тоже стала моей любимой.
— Ты все еще любишь вьетнамцев? — спрашивает она.
Я встаю, обхожу вокруг моего стола, выглядываю за дверь. Поблизости никого нет. Она в нескольких дюймах от меня, и я делаю шаг ближе, ненадолго останавливаясь, чтобы наклонить лицо к ее уху.
— Да. Мне очень нравится.
Слоун вздрагивает, а я наркоман. Наркоман, под кайфом от своего попадания. Одно ее дуновение заставляет мой мозг работать сверхурочно и желания сталкиваются друг с другом.
— Тогда я должна оставить тебя с твоей лапшой, — говорит она с придыханием.
Ее тело излучает волны жара, и они заставляют мою кожу гореть.
— Да. Наверное, так и должно быть, но я также отлично умею делиться.
Ее карие глаза широко раскрыты и голодны.
— Я тоже люблю вьетнамскую кухню.
Я указываю на блюдо с лапшой.
— Мы можем поговорить о трудовых буднях. Подходит?
Ее соблазнительные губы растягиваются в улыбке.
— Так уместно.
Она садится напротив меня, и мы быстро едим, обсуждая парад стеринов и кастратов на завтра, и это почти похоже на то, что могло произойти семь лет назад.
Что бы случилось, если бы я не опустил гильотину на наш бурно развивающийся роман?
***
Остаток дня я провожу занимаясь делами и принимая пациентов. Сэм говорит, что наша последняя встреча отменена.