Настоящая семья, правда? Сломанная, искореженная история пропущенных дней рождения, не отмеченных праздников и пустых трибун на большинстве гонок Формулы. Единственная причина, по которой они оба присутствовали на этом Гран-При, заключалась в том, что папа хотел вспомнить, пока мама демонстрировала своим друзьям, как прекрасна жизнь для того, кто родил гоночную звезду. Никто не приехал ради меня.
– Что это, черт возьми, было? – Голос моего отца режет мою кожу, словно нож. Его острые глаза впились в мои, оценивая любые признаки слабости. Он страдает от усталого лица с морщинами, портящими чувствительную кожу возле глаз. К несчастью для меня, я похож на него. Темные волосы, голубые глаза, бросающие вызов Карибскому морю, и высокая фигура, которая стоит лицом к лицу с ним.
Я кладу ладонь на свой гоночный костюм. – Ну, черт. Кто-то сказал мне, что я выступаю за лучшую команду Формулы-1, но, возможно, я не должен был им верить.
– Кто-то сказал мне, что ты должен был стать Чемпионом Мира в этом году, но, возможно, я не должен был им верить, – резко отвечает голос моего отца.
А вот и гадюка, которую мы все знаем и ненавидим. Видите ли, мой отец может быть легендой для всех в сообществе Ф-1, но для меня он змея прямо из преисподней. Посланный самим дьяволом. Ядовитый человек, который только и делает, что ругает меня, финансирует мою карьеру с прекрасным бонусом – уничтожает меня всякий раз, когда у него есть такая возможность. Но перед всеми остальными он ведет себя как любящий отец, который поддерживает мою гоночную карьеру, как финансово, так и эмоционально. Он мог бы получить Оскар за лучшую роль второго плана.
– Боишься, что я буду оспаривать твое право на три титула? Я думал, ты будешь счастлив, если я останусь в твоей тени, вечно пытаясь догнать легендарного Николаса Слейда. – Отвращение окрашивает мой голос.
Он сокращает расстояние между нами и хватает меня, как в старые добрые времена. Его кулаки сжимаются вокруг моего костюма, глаза едва скрывают ярость, которая пузырится внутри. Я могу сказать, что он борется между тем, чтобы ударить меня и вступить в словесный спарринг со мной.
Я закатываю глаза, изображая безразличие, несмотря на то, что мое сердце быстро бьется в груди. – Твоя предсказуемость наводит на меня скуку. Что ты собираешься делать? Дать мне пощечину, чтобы я вспомнил, какой ты мудак? – Мой голос остается твердым.
У нас с отцом в лучшем случае бурная история. Первые три года моей жизни были веселыми, но с тех пор, как я начал заниматься картингом, игра закончилась. Ирония в том, что лучшие годы моей жизни стали худшими. Ушел отец, который водил меня в парк кататься на велосипеде или играть в футбол. С каждым годом ему становилось все хуже, когда все, чего я хотел, – это угодить ему, заставить себя стать одним из лучших гонщиков в картинге. Затем это стало Формулой фаз, вечно ищущих его любви и одобрения за счет моего детства. Отчаянно нуждаясь во всем, чтобы остановить его личные ритуалы. Фанаты не знают меня настоящего, того дерьма, с которым я имел дело, чтобы произвести впечатление на своего отца, еженедельных побоев, которые я получал, если получал что-то ниже первого места. Моя задница никогда не встречала ремня, который бы мне нравился.
Пощечины превратились в удары, которые превратились в словесные удары, как только я достиг его роста. Мой отец лишил меня детства в ущерб моей человечности. Потому что, чтобы пережить худшие из них, вы в конечном итоге становитесь ими.
Я смотрю в глаза отцу и смотрю на монстра, который создал меня. Он выполнил свое желание. Чтобы угодить ему и защитить себя, я стал всем, чем он является, за вычетом того, чтобы бить людей вокруг. Я мудак со стенами выше, чем Большой гребаный Каньон.
Он ухмыляется мне, его слова рычат сквозь стиснутые зубы. – Я потерял тысячи из-за твоей дерьмовой демонстрации там. Поздравляю тебя с тем, что ты занял второе место. Интересно, каково это – целовать целый год своей жизни. Ты не можешь жить в моей тени, когда не заслуживаешь дышать одним воздухом со мной.
Его гнев не смущает мою мать, которая сидит здесь и наблюдает за нами, глаза холодные и мертвые, как и ее личность. Бесполезная трата пространства, которая играет роль матери, когда это удобно. Она предпочитает закрывать глаза каждый чертов раз, когда он так поступает, безразличие очевидно в ее пустом взгляде. Честно говоря, я бы забыл, что она разговаривает, за исключением тех случаев, когда она звонит мне, чтобы попросить эксклюзивные билеты и пропуска за кулисы.