Я зажала рот ладонью. С башни продолжали откалываться целые пласты штукатурки... камни... глина... облицовка... Из-под расползающейся оболочки проступал гладкий тусклый металл.
Что-то упало и разбилось в самом доме.
Башня стояла теперь железная, нагая, украшенная только рядами заклепок. И казалось, что она - только часть чего-то большего, спрятанного под землей. И было совершенно ясно: она не имеет - и не имела прежде - никакого отношения к мавританской архитектуре.
Из двери, ставшей теперь люком, выбрался Синко. Качнулся, обретая равновесие. Склонился перед рыцарем.
- Работа принята, - сказал Аманесер.
Тремя последними шагами Синко отошел к коновязи, прислонился к ней спиной, сел, уронив руки на колени, и умер.
Я оглянулась. Слуги, служанки, конюх, дворецкий - все стояли посреди двора, я поразилась, как их много - тех, кто был со мной все эти дни, к кому я привыкла, как привыкают к занавескам и стенам...
Все головы были опущены.
В руке у повара была большая деревянная ложка, и капли красного соуса падали в пыль.
- Они неплохо послужили тебе, Клара, - тихо сказал Аманесер за моей спиной.
Я подняла глаза:
- Что ты собираешься делать?
Вместо ответа Аманесер шагнул вперед. Рука в железной перчатке нежно легла мне на плечо.
- Вы свободны, - сказал он просто и буднично, как я сама говорила много раз побежденным рыцарям кодовые слова: вы свободны...
В ответ не послышалось ни звука. Ни слова из обычной болтовни; служанки не стреляли глазками и не хихикали. Дворецкий не покряхтывал и не тер поясницу. Конюх не ковырял в зубах. Слышен был только шелест одежды - все они одновременно поклонились. И все развернулись и пошли к воротам - никто не вернулся в дом за сундуками и узелками, никто не снял даже фартука, а повар - тот так и ушел с грязной ложкой в руке...
Во дворе сделалось пусто. Только я, да Аманесер, да мертвый Синко у коновязи.
- Я ухожу, Клара, - сказал Аманесер. - Далеко. И навсегда.
- Ни один рыцарь не уходит навсегда, - тихо возразила я.
- Пойдем, - он предложил мне руку.
В гостиной, перед собственным портретом, он поставил одно кресло напротив другого. Жестом предложил мне садиться. Я повиновалась.
- Клара, - спросил он, облокотившись о спинку другого кресла. - Ты никогда не задумывалась, кто ты?
- Я твоя дама. Я жду тебя и буду ждать, сколько понадобится...
- Да. Совершенно верно... Ты очень хорошо меня ждала. Твоим именем я совершал то, что в других обстоятельствах было бы просто невозможным. Я отремонтировал "Тэмму", и теперь она готова к старту.
Я чуть сдвинула брови:
- То, что было башней... это транспорт?
- Межзвездный транспорт.
- Ты хочешь улететь на другую звезду?
- Я хочу вернуться домой из этого безумного мира. Видишь, я хочу не так много, Клара.
- И я снова буду тебя ждать?
- Нет, Клара. Это было бы бесчеловечно - заставить ждать того, кто никогда не вернется. А еще... мне больше не нужно твое ожидание.
Я молчала. Аманесер сжал спинку кресла:
- И не смотри на меня так. Ты прекрасна. Ты - лучшая из женщин. Эти глаза, губы... волосы... овал лица... И твое сердце, Клара. Ты ждала бы годы и годы, я знаю. Ставила бы свечку на окно и ждала... Твое ожидание сделало меня рыцарем. Твое имя позволяло совершать чудеса. Жаль... Не я придумал законы этого мира, когда результат любого усилия предопределен не ловкостью и умением, не силой, не удачей даже... а мотивацией, только мотивацией. Дурацкие законы... Но я сумел воспользоваться ими. Я создал тебя, Клара. Я сделал тебя - свою Даму. Потому что ты была мне нужна.
Он наконец-то разжал пальцы. На полированной дубовой спинке осталась вмятина. Он обошел кресло и сел, закинув ногу на ногу; правый его башмак оказался при этом в луче, падавшем из окна, и я зажмурилась от солнечного блеска на металлических пластинах.
- А ты никогда не задумывалась... о неведомом? О жизни?
- Задумывалась.
- И о чем ты думала?
- О том, как мы будем жить рядом - год за годом. И каждый день загадывать друг другу загадки. И никогда не познаем друг друга полностью... но умрем счастливые и старые, в один день.
Я перебирала слова, как перебирают побитые молью вещи из старого сундука.
- А ты никогда не думала - что это за мир, в котором ты живешь? Откуда ты взялась? Кто твои родители... или твой инженер?
Я медленно подняла руку к затылку. К тому месту, где всегда запинался гребень.
- Во-от, - пробормотал Аманесер, наблюдая за мной. - Я твой инженер, Клара. Я создал тебя, чтобы ты меня ждала. Чтобы смотрела на дорогу. Чтобы ставила свечку на окно. А больше ты ничего не можешь - только вышивать и ждать, сколько понадобится. И любить меня - на расстоянии.
- Неправда, - тихо сказала я.
- Этот мальчик, твой невинный обожатель... Ты ведь так и не осмелилась его полюбить.
- Я ждала...
- Конечно. Потому что я запрограммировал тебя на ожидание.
- Аманесер, - прошептала я. - Подними забрало.
- Зачем? Я ужасно выгляжу с человеческой точки зрения, Клара, и ты напрасно хочешь посмотреть мне в глаза - у меня нет глаз... А совесть совесть у меня есть. Я не оставлю тебя в этом мире одну. Не брошу в мире, где по дорогам бродят пространственные аномалии... комки плазмы... в лучшем случае бомбы, замаскированные под людей. Где процветает так называемое колдовство, а киборги обмениваются чипами, словно сплетнями. Это умирающий мир, Клара, я так счастлив, что могу отсюда выбраться... благодаря тебе.
- Ты, - медленно сказала я, - возьмешь меня с собой?
- Взял бы. Но "Тэмма" одноместная. Сделалось тихо. За окном журчал фонтан.
- Я мог бы взять твой чип, - сказал Аманесер.
Я покачала головой.
- И я тоже так думаю, - согласился он. - Твой чип без твоей красоты...
Он шевельнул железным башмаком. По комнате запрыгали солнечные зайчики - по гобеленам, по блюдам на полках, по старинному оружию...
- Я люблю тебя, - тихо сказала я.
- Разумеется. Потому что в тебе прошита необходимость меня побить.
- Это неправда.
- Ты никогда не анализировала чипы в машине?
Я вспомнила Синко.
- Кстати, - судя по голосу, Аманесер улыбнулся, - это была отличная идея... Заставить Синко допрограммировать того большого железного кобеля. Донна Фуэнте теперь нескоро вернется в большую игру...