Хорошо, что кошки пропадали ненадолго. Самое большее их не было трое суток, и все три дня Уэллс провел в прогулках по барам и ресторанам. Появляясь вновь, кошки возвращали в дом Уэллса полет фантазии и торжество вдохновения, и он вновь с головой погружался в исследования и научные эксперименты.
Сначала я думал, что дом на Бромли-стрит единственное жилище Уэллса, поскольку он все время находился здесь, но на третьей неделе моей службы оказалось, что ему также принадлежит дом на Клемент-Инн, где проживали какие-то родственники Гэрберта, которым он ежемесячно переводил денежные суммы. Бухгалтерию Уэллса вел также Штраус, который, как оказалось, на все руки мастер. Также в собственности у Уэллса находилась загородная усадьба «Стрекоза», где, как потом выяснилось, Гэрберт проводил выездные эксперименты, которым требовалось больше пространства и размаха. Но он старался не часто посещать «Стрекозу». Она находилась в маленькой патриархальной деревушке, где к исследованиям Гэрберта относились как к чему-то колдовскому, дьявольскому. Отношения с деревенской общиной не складывались в основном благодаря пропагандистской деятельности преподобного Дэймонда О’Рэйли, местного священника, который и возглавлял общину.
Узнал я о «Стрекозе» случайно. Уэллс попросил меня съездить в усадьбу и забрать там черный чемодан, перетянутый кожаными ремнями. Как он объяснил, там находились некоторые элементы одного устройства, необходимые ему для важного эксперимента.
В тот день газеты «Мэйли ньюс» и «Телеграф» вышли с броскими заголовками. На улицах Лондона появился таинственный Потрошитель, который совершил два кровавых убийства за последнюю неделю. Полиция приступила к расследованию, но не сильно в нем преуспела. Убили двух молодых женщин. Они славились своими прогрессивными взглядами на положение женщин в обществе, участвовали в деятельности ЖОС[2], под управлением Эммелин Панкхёрст и ее прогрессивных дочерей. Полиция не называла имен убитых, но очень скоро они просочились в прессу.
В свежем утреннем выпуске, который утром я не успел прочитать, а ознакомился по дороге в «Стрекозу», рассказывалось об одной из жертв. Ею оказалась двадцатитрехлетняя учительница из Сангейта Элизабет Ричардсон. По данным полиции, она уже три года как состояла в ЖОС и не просто приходила на собрания и демонстрации, которые организация проводила время от времени на улицах Лондона и в предместьях, борясь за равноправие женщин, но и являлась участницей боевых отрядов суфражисток. Они устраивали акции гражданского неповиновения, вполне мирные и невинные, но в то же время организовывали взрывы, поджоги государственной собственности, также осуществляли и иную порчу имущества не только страны, но и частных граждан, которые славились своими консервативными взглядами на жизнь и положение женщины в обществе. Журналисты писали о том, что, несмотря на характер убийств, свойственный Джеку-потрошителю, терроризировавшему Лондон на рубеже веков, новые убийства все-таки носят политическую окраску.
Лондон никогда не отличался безопасностью и законопослушанием, но все же с подобным зверством горожане давно не сталкивались. Полиция заверяла общественность, что они разберутся с этими преступлениями, найдут и накажут виновных по всей строгости закона. Но город постепенно заполнялся страхом, а газеты со свежими статьями о Потрошителе разлетались, как горячие пирожки в голодный день. По улицам разгуливали продавцы газет, втиснутые между двумя рекламными плакатами, которые обещали свежие новости о Потрошителе. Вокруг таких «людей-сэндвичей» постоянно толпились покупатели, которые разбирали газетные листки, а вскоре и брошюры с криминальными историями об инспекторе Чарльзе Строссе. Он возглавлял в Скотленд-Ярде поиски Потрошителя. Брошюры эти печатались на дешевой желтой бумаге и являлись целиком и полностью плодом художественного вымысла. Одно время я думал даже, что инспектор Чарльз Стросс также является вымышленным персонажем, пока однажды мне не довелось с подачи Уэллса с ним познакомиться.
Лондон был взбудоражен. Этот огромный человейник был объят страхом и жаждой крови. Подливали масло в огонь активисты ЖОС и других общественных организаций, которых в последнее время развелось великое множество. Вот куда нужно было направить свои силы и энергию Секретной службе британской короны. Вот кто реально расшатывал мир и спокойствие в королевстве.
Я съездил за чемоданом, прочитав по дороге газетные статьи о Потрошителе, в которых не нашел для себя ничего нового и интересного. По возвращении рассказал о прочитанном и увиденном Гэрберту. Он попросил у меня газету, внимательно прочитал статью, просмотрел зернистые фотографии плохого качества и о чем-то задумался. Я не хотел его тревожить расспросами. Тем более в дом вернулся Пират, живой, здоровый и полный боевого исследовательского задора. Он восседал на рабочем столе Уэллса и с вызовом вылизывал заднюю лапу.
2
ЖОС – Женский общественно-политический союз – женское политическое движение и организация, проводившая агрессивную кампанию за избирательное право женщин в Соединенном Королевстве с 1903 по 1917 год. Получившие с 1906 года именование суфражистки, члены организации и ее политика жестко контролировались Эммелин Панкхёрст и ее дочерьми Кристабель и Сильвией (которая была в конечном итоге исключена). Члены ЖОС стали известны после случаев гражданского неповиновения. Они издевалась над политиками, устраивали демонстрации и марши, нарушали закон, чтобы добиться арестов, разбивали окна в общественных зданиях, поджигали почтовые ящики, совершали ночные поджоги незанятых домов и церквей, а когда их отправляли в тюрьму, объявляли голодовку и подвергались принудительному кормлению.