В апреле 1966 года автор этих строк выступил по ленинградскому радио с небольшой юбилейной речью об Уэллсе, где, между прочим, говорил: "Пока еще мы не знаем, каким образом Уэллс попал в Вергежу, как он познакомился с Тырковым. Но теперь уже ясно, что на эти и многие другие вопросы можно будет со временем ответить".
Возможность эта открылась почти немедленно. На радиопередачу отозвался один из дальних родственников А. В. Тыркова. Он рассказал следующее.
А. В. Тырков, народоволец, проходил по делу Софьи Перовской. Он был вторым метателем в террористической группе. Суд приговорил его к пожизненной ссылке.
Однако после двадцати лет, проведенных в Сибири, он получил разрешение вернуться в свое имение в Вергежу, где и жил безвыездно в то время, когда Уэллс впервые посетил Россию.
У А. В. Тыркова была сестра Ариадна Владимировна, женщина смелых взглядов, разносторонних интересов, наделенная завидной энергией. Каким-то образом она была замешана в деле о "Выборгском воззвании". Причем настолько серьезно, что ей пришлось бежать за границу.
В Париже она познакомилась с Гарольдом Вильямсом, английским журналистом, уроженцем Новой Зеландии, и вышла за него замуж. Вильяме, со своей стороны, был хорошо знаком с Уэллсом и познакомил с ним свою жену.
К сожалению, ни Вильямса, ни Ариадны Тырковой нет более в живых, нет возможности установить чтолибо о характере взаимоотношений Уэллса и Вильямса. Вильяме умер в 1929 году в Англии, его жена скончалась в возрасте 92 лет в Нью-Йорке уже после окончания второй мировой войны. Известно, однако, что в 1912 году Вильяме приехал в Петербург в качестве корреспондента одной из английских газет; он был довольно популярен среди русской интеллигенции и в либеральных кругах был известен под именем Гарольд Васильевич. Ариадна Тыркова приехала вместе с ним. Теперь она была женой английского подданного и могла не опасаться ареста.
Именно она, разумеется с согласия брата, пригласила Уэллса в январе 1914 года побывать в имении А. В. Тыркова в Новгородской губернии. Весьма вероятно, что в деревне Вергежа Уэллс соприкоснулся не только с жизнью русского крестьянства, но и с какими-то идеями Народной воли, и это могло наложить определенный отпечаток на его последующие русские впечатления.
Во второй раз Герберт Уаллс приехал в Россию ранней осенью 1920 года.
Страна переживала тяжелые времена. Она напрягалась из последних сил, чтобы совладать с разрухой, не погибнуть голодной смертью, не замерзнуть от холода, чтобы отбиться от интервентов и белогвардейцев. Стране нужна была передышка, чтобы хоть немного прийти в себя. "Правда" в передовых статьях звала "На борьбу с голодом". Крупными буквами через полполосы печатался заголовок: "На пана и барона". Под этим заголовком помещались сводки с наиболее опасных фронтов польского и крымского. Информация о военных действиях на других фронтах шла под рубрикой "Оборона Советской России". Экономическая жизнь страны, напряженная до предела, тоже была своего рода фронтом. Газеты так и называли ее - "Бескровный фронт". Слово "фронт" встречалось почти в каждом газетном заголовке. Существовали военные фронты, "бескровный фронт", "продовольственный фронт", "трудовой фронт", "мировой пролетарский фронт". Названия эти отнюдь не были свидетельством журналистского пристрастия к броской фразе. Тут действительно шла борьба не на жизнь, а на смерть.
По городам и деревням России шел сбор одежды для Красной Армии. Близилась зима - армия была раздета. На субботниках, воскресниках и средниках заготовляли дрова. В газетах регулярно появлялись объявления, указывающие номера купонов, по которым население могло получить соль, селедку, нитки и спички. Это было все, что получало население, кроме голодного хлебного пайка да ордеров на починку обуви.
Приглашение посетить Россию было передано Уэллсу через советскую торговую делегацию в Лондоне. Сейчас трудно установить, было ли это приглашение следствием просьбы самого писателя или результатом инициативы Горького. Не исключена возможность, что мысль пригласить Уэллса, с тем чтобы он впоследствии информировал английскую и мировую общественность о положении России, была высказана Владимиром Ильичем Лениным.
Получив приглашение, Уэллс тотчас согласился. Он живо интересовался положением России. Это неудивительно. Писатель был глубоко убежден, что старый капиталистический мир, с его бесплановым, дезорганизованным хозяйством и противоестественным, с точки зрения Уэллса, общественно-политическим устройством, обречен на гибели.
В своих очерках о России он писал впоследствии:
"...самое важное - угрожающее и тревожное - состоит в том, что рухнула социальная и экономическая система, подобная нашей и неразрывно с ней связанная".
Уэллса занимали, в первую очередь, два обстоятельства: причина гигантского краха и, главное, характер новой общественной структуры, рождавшейся на развалинах Российской империи. Позднее, в беседе с советским послом в Англии И. М. Майским, Уэллс рассказывал: "...после большевистской революции мне стало казаться, что именно в России возникает кусок того планового общества, о котором я мечтал. Меня тоже очень интересовала партия, созданная Лениным".