Дети слушали меня, открыв рот. Я надеялась, что говорю достаточно понятно. Я подняла указательный палец и веско подытожила:
— Но это не колдовство. Одаренные проделывают все это, потому что умеют управлять эфирными потоками. Это наука. И особый дар.
Несколько секунд в классе царила тишина. Я ждала вопросов, но услышала совсем не то, что рассчитывала.
— А как называются те, кто говорят с мертвыми? — вдруг спросил Ланзо тихим-тихим голосом.
— Некрогносты, — коротко ответила я. — Есть такие люди. Они... видят последние минуты жизни человека. Их часто приглашают служить в полиции. А почему ты спрашиваешь?
Однако Ланзо, задав вопрос и выслушав ответ, казалось, опять ушел в себя.
— Потому что его отца тоже считают колдуном, — ответил за него Дитмар. — Наш школьный уборщик странный мужик. Эй, Ланзо! Правда, что твой папаша колдует? Он что, разговаривает с мертвыми? Давай, выкладывай правду!
В отличие от аптекарского сынка, Дитмар говорил дружелюбно. Но Ланзо тут же ушел в себя.
Упорно не поднимая глаз от парты, он едва слышно пробормотал:
— Мой папа не колдун.
Я забеспокоилась. Надо срочно переключить внимание детей! Я не собиралась рассказывать им об Одаренных, наделенных умениями, которые широкая публика считает жуткими и даже опасными. Таких сенситивов государство ставит на особый учет...
Я взяла со стола толстую книгу и показала детям.
— Смотрите, вот учебник, по которому учатся студенты в академии. «Основы теории эфирного поля». Написал его знаменитый профессор Кристиан Рейн, всесторонне одаренный сенситив. Он сам умеет многое. Он может призывать молнии, слышать мысли животных, видеть сквозь стены и многое другое.
— Он сильный колдун? — Дитмара было не так-то просто отвлечь от его убеждений!
— Нет, конечно, он не колдун. Он талантливый ученый-исследователь. Работал на правительство. Писал учебники и трактаты.
— Вы с ним знакомы?
— Нет, я никогда его не встречала. Он не показывается публике и в последние годы он ушел от дел. Но я знакома с другими талантливыми Одаренными. Они научили меня многому. А я буду учить вас.
И тут прозвучал вопрос, которого я боялась больше всего.
— А вы что умеете? Вы управляете погодой? Или вы иллюзионистка?
Я ответила уклончиво, как недавно ответила директору.
— Я умею всего понемногу.
Это было правдой. Но я не стала пояснять, как немного я умею всего...
Я очень слабая Одаренная. Бесталанная. Или наоборот — слишком талантливая. В нашем деле не бывает мастеров на все руки. Одаренным хорошо удается одно или другое. Иногда встречаются те, у которых есть два или три дара.
Из-за моих родственников-идиотов я не проходила обязательное испытание на выявление дара в двенадцать лет. И поступила в академию позже, чем остальные — мне тогда исполнилось двадцать, хотя все начинали обучение в восемнадцать! Страшно вспомнить, сколько мне пришлось преодолеть, чтобы получить возможность посещать академию!
Поначалу все шло неплохо. Я прекрасно изучила теорию. Легко входила в транс. Меня называли перспективной. Я выполняла простые манипуляции с водой, воздухом, светом, электричеством... Но на этом и остановилась. Сложные манипуляции мне никак не давались. Сил было мало. Эфирные потоки не желали меня слушаться.
Профессора подняли вопрос о моем отчислении. Но я отказалась сдаваться — мне нужно было получить независимость от моих дяди и тети! И тогда я отдала все имеющиеся у меня средства — наследство матери — чтобы продолжить обучение. Некоторые недоброжелатели говорили, что я купила диплом.
Что ж, отчасти верно. Я сдала упрощенные экзамены и диплом мне дали особый. Без оценок по предметам. Без указания специальности. Меня признали Одаренной, но на государственную службу, где я могла заниматься настоящим делом, меня бы никто не взял.