Впрочем, судьба распорядилась иначе, и икс-команда выступила перед высокой комиссией в полном блеске. Вечером двадцать первого января, когда оперативники расслаблялись после обычных тренировок, а персонал базы коротал свободное время в барах и ресторанчиках сервис-блока, Пир потягивал апельсиновый сок за одним столиком со знакомым пилотом, Валеркой Смоляниновым. Валерка был в меру ехидным малым и не упускал случая поиздеваться над оперативниками. Впрочем, наскоки его были совершенно беззлобны. Сам он был родом из Казахстана, проторчал некоторое время на бездействующем Байконуре, откуда его и завербовали в проект, потому что пилотом он был великолепным. Пир вертел в руках стаканчик с соком и проклинал судьбу, потому что больше всего сейчас хотелось пива. Он мог в принципе выпить баночку, но кто-нибудь из сидящих за соседними столиками или прыщавый бармен за стойкой непременно стукнул бы Батту, да еще плюс ко всему комиссия… Короче, Пир пил сок и жалел себя. Валерка тоже пил сок: пилотам спиртное вообще было запрещено. Над базой сгущались сумерки: какой-то умник, обслуживающий датчики внешнего наблюдения, придумал заводить картинку с внешних камер на видеоэкраны всех баров, и все присутствующие могли любоваться верхним пейзажем: чахлыми елочками на полигоне.
Музыка, ненавязчиво льющаяся из динамиков, внезапно оборвалась, и над входом в бар замигала тревожная красная надпись:
«ALERT» «ALERT» «ALERT»
— Ха! — сказал Валерка, отодвигая стакан. — Небось, проверка!
Пир молча помчался прочь из бара, провожаемый уважительными взглядами. Валерка выскочил следом, но направлялся он в другую сторону: у пилотов были свои пути.
В тревожный рукав, по традиции, первым успел Олаэча; кроме него, облачались в боевое Паллистер, Ватсон и Ивасаки. Пир поспел пятым. Спустя секунды в рукав ворвались Мбида и Завадски,
— Что, тренировочки? — беззаботно спросил Мбида, распахивая свой шкафчик.
— Не знаю. — Паллистер хмурился. Кажется, он стеснялся своих лейтенантских нашивок, стирающих былое равенство оперативников. Чудак, Пиру было чихать на нашивки и Паллистер, получи он хоть полковника, навсегда остался бы своим парнем, готовым прикрыть задницу другу, когда будет жарко, и кинуться за другом в огонь, когда станет совсем жарко. Тем более что на боевых комбезах никаких нашивок не было.
— Давайте, давайте, живее, лодыри! — гаркнул Паллистер, застегивая липучку шлема.
Через минуту они сидели в «Рейнджере». Все семеро.
— Сейчас нам скажут, что мы не уложились в норму, придуманную каким-нибудь пузатым генералом-штабистом, и вся комиссия будет нудно читать нам мораль об ответственности перед человечеством и прочей мировой скорби… — проворчал Пир, поглаживая «Лигерт».
— Чушь, — уверенно заявил Ник Завадски. — Даже моя бабушка не могла бы собраться быстрее!
Олаэча вновь, как и в прошлый раз, наклонился к Пиру:
— Знаешь, я все больше начинаю уважать бабушку Ника…
Пир довольно хмыкнул и подмигнул чилийцу. Тот подмигнул в ответ.
— Эй, глядите! — сказал вдруг Мбида удивленно. — Что это тут у меня вместо верного «Шкара»?
Ответом ему был гул запущенных двигателей и мощное ускорение, вдавившее оперативников в жесткие спинки кресел.
— Гляди-ка, взлетели! — изумился Завадски. — Так это что, не тренировка?
— Это лазерный пистолет, — с некоторым запозданием Хуан Олаэча ответил Мбиде. — У меня тоже такой вместо «Лигерта».
— И у меня, — вставил Паллистер. — Испытывать будем, что ли?
Мбида нетерпеливо поглядывал на мертвый экран, откуда обыкновенно вещал ван Торенс, но экран почему-то так и оставался мертвым.
— Спят, небось. Или с комиссией цацкаются, — предположил Пир. В ту же секунду экран засветился.
— Буэнос ночес, — еле слышно проворчал Олаэча. — Спохватились!
За спиной Батта маячил кто-то в форме НАТО. Комиссия, ясное дело, держала руку на пульсе событий.
— Единственное, что я скажу, ребята, — сказал Батт устало, — это не тренировка, это боевой вылет. Чужаки не согласовывали своих планов с нашими. Летим в Швецию. Ван Торенс продолжит…
— Устал, бедняга, — прошептал Завадски. — Укатали его эти проверяющие…
Тем временем на экране возник ван Торенс, выглядевший тоже весьма озабоченно.
— Привет, парни! Как самочувствие?
— Отвратительное, — заверил его Паллистер. — Мутит от галстуков и погон.
Ван Торенс украдкой оглянулся и тихо сказал: