– Все это неправда, – ответил Шон с сильным манчестерским акцентом.
Глаза его так и бегали – от Шеппарда к публике, снова к Шеппарду, снова к публике.
– Я никогда не стал бы изменять Саре. У нас ребенок.
Он резко повернулся и посмотрел на жену:
– Я люблю тебя. Сара, я люблю тебя. Я думал, ты это знаешь.
– Ничего я не знаю. И я была дурой, когда верила тебе.
«Понятно, все идет куда надо… – сказал себе Морган. – Твое самое любимое место. И нечего врать, что это не так».
Самое время повышать ставки. Именно этого хотят они. И он – тоже.
– Друг мой Шон, а что ты скажешь про эсэмэски у тебя в телефоне? Их обнаружила Сара, и я тоже собственными глазами видел эти эсэмэски.
Он говорил четко, с расстановкой.
– Ты хочешь сказать, что она лжет? А, Шон? Ты хочешь сказать, что и я лгу?
Шон слегка поежился.
– Нет, – сказал он.
– Так, значит, ты сейчас все нам объяснишь? Полагаю, эти сообщения ты посылал своей матери, так?
Смешки. Шеппард заглянул в шпаргалку. «ВИНОВЕН».
«Вот этого я всегда хотел в жизни… Сотни людей, зрители, невидимые за ярким светом ламп, и сотни тысяч у экранов телевизоров…»
– Я писал это Саре, – проговорил Шон совершенную нелепицу.
Может быть, он и в самом деле виновен? Пятьдесят на пятьдесят, ведь верно? Давай, сделай это!
Расхаживая взад и вперед по сцене, Шеппард вдруг резко повернулся лицом к Шону. Подошел к нему.
– Так, значит, эти тексты предназначались вашей верной супруге? Мм… да. Что-то тут не сходится, милый Шон. Концы с концами. Нет, не сходится. Зачем вы пришли сюда, на эту сцену, и лжете мне в лицо, а, Шон? Посмотрите туда, за моей спиной сидит много людей, и вы сейчас лжете каждому из них. Вы лжете каждому, Шон, кто смотрит эту передачу!
Шеппард приблизился, между ними оставалось лишь несколько сантиметров. Зрители просто балдели, когда он так делал, – у него это выходило столь искренне, столь непосредственно. Сотни пар глаз смотрели на него не отрываясь. А там, дальше, у экранов – и не сосчитать. И так всегда.
– Впрочем, знаете, что самое худшее? То, что вы лжете вот этой дамочке, которая сидит здесь рядом с вами. Интрижкой с нянькой вы ставите под удар отношения не только с ней, но и с вашим ребенком. Подумайте хорошенько, перед тем как дать нам ответ, Шон. Вспомните, с кем вы имеете дело, – ДА. – Сейчас вы имеете дело с Морганом Шеппардом, и знаете что?
Шеппард улыбнулся в лицо Шону и только потом отодвинулся назад. Зал взорвался, поймав наживку.
– От Моргана Шеппарда ничто не укроется!
И тут все исчезло. И Шон, и Сара, и съемочная площадка.
Остался только сам Шеппард и его зрители, его обожаемые зрители. Это была та самая минута, когда он понимал, что никогда не сможет отказаться от своей роли.
Отречься от собственной души. Ведь он отнюдь не жаждал спасения.
17
Он так и не понял, что это было, но постарался убедить себя, что – дурной сон. Но, открыв глаза и увидев перед собой пятерых человек, запертых с ним в гостиничном номере, он снова упал духом. Чужие люди, которые чувствовали себя здесь почти как дома. Мэнди, Алан, Райан, Констанция и Та, что в наушниках. Оригинальная компания.
Лампы больно били в глаза, он изнывал от жажды. Жажды пилюль и чего-нибудь выпить; если он как можно скорее не раздобудет того или другого, а лучше и того и другого, все пропало. Полный абзац. От него не будет никакого толку.
Как долго он провалялся без сознания?
Шеппард попытался встать, но не смог. Мэнди протянула ему руку. Он ухватился, и девушка с неожиданной силой потянула и подняла его. Остальные же отшагнули, словно от прокаженного.
– Вы в порядке? – спросила Мэнди.
– Полагаю, среди вас нет ни врача, ни медсестры?
Шеппард потер ладонью затылок. Голова болела, особенно в том месте, которое он зашиб при падении.
Все молчали, только миссис Ахерн что-то бормотала себе под нос.
– Может быть, у вас жар? Присядьте, – сказала Мэнди, указывая на кровать.
Шеппард покачал головой:
– У меня мало времени. Это обычный обморок. Бывает.
– Что, вся жизнь в стиле рок-н-ролла, да? – сказал Алан.
Парировать Шеппард не смог. Он снова почувствовал, что сейчас отключится… нет, не отключится. Просто организм переходит на безопасный режим работы.
Где-то он недавно был… Ах да, Уинтер мертв… и что теперь? Он ничего не знает про людей в комнате, но это дело поправимое. Сейчас кажется абсолютно вероятным, что любой в этом номере способен убить Уинтера. Пятеро человек. Пятеро подозреваемых. Один – убийца. Прежде он думал, что это, скорее всего, мужчина, впрочем – не важно, по крайней мере пока. Он не специалист. Каждый может быть виновен, пока не доказано обратное.