Но эта надежда таяла с каждым прошедшим часом.
2
Поднялся сильный ветер, который каждый вечер охлаждал землю, и Хлил поплотнее завернулся в черную мантию. Он стоял и всматривался в дюны, тяжело дыша после долгой ходьбы.
Селение было уже недалеко, достаточно перевалить за тот хребет и спуститься вниз. Местность там представляла собой каменистые террасы, уступами спускающиеся вниз, в пустые морские впадины. Члены касты Сенов утверждали, что со временем и эти впадины будут заполнены песком, гонимым сильными ветрами. На планете уже совсем не осталось морей, и горы почти исчезли, превращенные в песок. Здесь, возле этой изъеденной временем и песками гряды утесов, можно было остановиться, заглянуть в само время, в бесконечность, успокоить душу. Но сейчас никто не мог взглянуть в небо, не уловив зловещего движения, не ощутив присутствие врага.
Руины Ан-ихона находились к северу отсюда, напоминая о той силе, которая сделала их беглецами в своей земле, ограбила их палатки, оставив только то, что они успели захватить в то страшное утро.
Он был кел'еном, и принадлежал к касте воинов, и смерть была его ремеслом. У него было право на горе, но он не испытывал горя. В той части его души, которая могла горевать, было какое-то тупое безразличие. За последнее время он видел огромное количество убитых, мертвых, наверное столько же, сколько мри ушло во Мрак за те бесчисленные годы, когда умирали моря, рассыпались горы. Будучи кел'еном, он не вполне понимал течение событий. Будучи кел'еном, он не умел ни читать, ни писать, он не знал мудрости Сенов, сидящих у ног госпожи. Он знал лишь, как пользоваться оружием и знал закон келов. Это было все, что требовалось кел'ену.
Он, конечно, пытался постичь происходящее. Ведь Келы были кастой, что носила вуали, Лицом, что Повернуто Вовне. Вовне – это не просто соседняя равнина или даже другая планета. Вовне – это враги, корабли, жестокая война.
И кел'анты – храни их боги! – те, что пришли из Мрака. С ними была госпожа, ставшая матерью племени, молодая и со шрамами на лице, как у келов. Это хорошо, – подумал Хлил, – что у госпожи шрамы. Это доказывает, что прежде чем стать госпожой, она была в касте Келов, она владела оружием. Госпожой самого свирепого племени была Мелеин с'Интель. Она была не такой, как Сочил, их прежняя госпожа, которая только играла с детьми и проводила больше времени с кастой Катов, чем с кастой Сенов, у которой было больше любви, чем мудрости. Мелеин была пронзительным ветром, дыханием Мрака, а что касается ее кел'анта, предводителя воинов…
Его Хлил почти ненавидел, не за гибель Ан-ихона, которая была неизбежной, но за кел'анта, которого тот убил, чтобы занять главенствующее положение в племени. Это была эгоистическая ненависть, и Хлил сопротивлялся ей. Мирей сам вызвал Ньюна с'Интель на поединок и проиграл. Проиграл потому, что Сочил проповедовала любовь, а не ненависть, дружелюбие, а не гнев.
И вот Мирей мертв; и Сочил мертва. Из родственников Мирея осталась только сестра, а те Знаки Чести, которые завоевал Мирей, теперь достались чужаку Ньюну.
Закон келов ставил победителя на место побежденного, и Хлил остался вторым после Ньюна с'Интель, как был вторым после Мирея. Он сидел возле Ньюна на совете, едва вынося близость странного существа, которое было тенью Ньюна.
Хлил поднял несколько камешков и бросил их на песчаный склон дюны. Он не ошибся, ибо из песка немедленно показалось щупальце, старающееся схватить предполагаемую добычу. Песчаная звезда. Он так и думал. Значит, ему было _ч_т_о_ принести с охоты женщинам и детям Катов. Звезда извивалась в песке, разбрасывая щупальца. У него не было оснований стыдиться перед племенем: пара змей, жирный дартер, звезда – таков был итог его дневных усилий. Вблизи их поселения росли трубчатые деревья, так что воды им хватало. Звезда забилась между камней, выставив щупальца. Хлил не стал больше ее мучить. Она ушла с дороги и не представляла угрозы. Закон келов запрещал излишества.
К тому времени, как спустилось солнце, Хлил был уже у селения, и теперь стоял часовым на тропинке, ведущей в дом. Возвращались кел'ейны. Они проходили мимо, приветствуя его взмахом руки. Хлил знал их имена и отмечал каждого узлом на веревке, обмотанной вокруг пояса. Он знал каждого, несмотря на закрытые вуалями лица. Он знал их с детства – по походке, манере поведения, по росту… Но среди них пока не было никого, высшего по рангу, кто мог бы сменить его с этого поста. Поэтому он оставался здесь, а остальные проходили в лагерь.
Они приходили группами, появлялись, как миражи в песчаной пустыне. Закутанные в черные мантии, они двигались, как тени, в косых лучах заходящего солнца, окрашивающего в янтарный цвет камни и песок.
Узлы заполнили одну веревку, затем другую, и вот пришли все, кроме двоих.
Хлил посмотрел на восток. Оттуда должна была вернуться Рас. Для беспокойства нет причин, – сказал он себе. Она никогда не была беспечной.
Рас с'Сочил Ков-Нелан. Сестра Мирея.
И в этом Ньюн ограбил его. Когда-то они были всегда втроем – Хлил, Мирей и Рас. Это были счастливые времена. Тогда Хлил мечтал о будущем. Он стал искусным воином и занял достойное место среди кел'ейнов, он был другом Мирея, и поэтому был рядом с Рас. Он учил ее, охотился с ней и с Миреем, вся жизнь ее проходила перед его глазами… он видел как ожесточилась она после смерти Мирея. Мать ее, Нелан, была одной из тех, кто погиб в Ан-ихоне, и Рас ничего не говорила об этом. Рас смеялась, ходила, ела вместе с Келами, но она стала не такой, какой Хлил знал ее всегда. Она ходила за Хлилом раньше, когда была ребенком, а сейчас она стала тенью Ньюна с'Интель. Это была какая-то разновидность безумия, игра, лишенная смысла и смеха. Но все они стали немного безумными, те, кто выжил после гибели Ан-ихона и стал служить госпоже Мелеин.
Наконец вернулась Рас, в нерешительности постояла наверху, затем медленно, с трудом, поднялась на камни. Она опустилась на плоский камень возле него, руки беспомощно свисали между колен, она тяжело дышала.
– Хорошо поохотилась? – спросил он, хотя знал, какой охотой она занималась.
– Два дартера, – для нее было совсем неудачно. К тому же, судя по ее тяжелому дыханию, она проделала довольно длинный путь.
Хлил посмотрел вдаль, на темнеющий восток, где виднелись две темные точки. Кел'ант и сопровождающий его зверь.
– Восток, – сказала Рас, с трудом переводя дыхание. – Всегда восток, всегда один и тот же путь. Он совсем не охотился, но зверь добывал для него трофеи. Он только собирал добычу. Он ходит очень быстро, как и положено кел'анту.
– Рас, – предостерегающе сказал он.
– Он знает, что я здесь.
Хлил взял в руки камень, стал задумчиво рассматривать его. Рас отдыхала, стараясь привести в порядок дыхание.
– Рас, – сказал он наконец. – Пусть он будет. Гнев плохой союзник. Он умрет, если ты перестанешь лелеять его.
– Ты уже перестал.
– Я второй после кел'анта.
– Ты и был им, – сказала она и посмотрела на него почти с прежним обожанием. – Ты можешь занять высокое положение. Я завидую тебе.
– Я не люблю его.
Она приняла это признание молча. Пальцы ее задумчиво играли Знаками Чести, свисающими с ее пояса. Это она приняла из рук Ньюна после смерти Мирей.
– Мы не можем вызвать его на поединок, – сказала она. – Закон запрещает, если это месть за Мирея. Но есть другие поводы. Только поводы.
– Перестань думать об этом.
– Он искусный воин. Если я вызову его, я умру.
– Перестань, – повторил он и сердце его сжалось.
– Ты хочешь жить, – обвинила она его, и когда он стал отрицать, то спросила: – Ты знаешь, сколько поколений келов в моей семье?
– Больше, чем в моем, – горько сказал он, и кровь ударила ему в лицо. Он тяжело переживал, что среди его родных не все были Келами.
– Восемнадцать, – сказала она. – Восемнадцать поколений. Я – последняя в семье, откуда выходили лишь кел'ейны и Матери. Все они уже мертвы и никогда не будут знать таких времен, как нынешние. Может, я не должна жить тоже, может, мне покинуть это время? Я думаю о своем брате Мирее. Он тоже видел это, понимал это, знал, что всех нас ждет край горизонта. И я думаю… он _у_м_е_р_, Хлил, он не стал драться с этим пришельцем. Он не стал отражать удар, который мог сразить его, и который мог легко отразить. Почему? Из страха? Это бы был не Мирей. И что я думаю? Я думаю, что он сам отошел в сторону, что он сам позволил убить себя. Почему? Потому что эти пришельцы сказали, что они Обещанные. Мог ли он встать у них на пути?