Возможно, Ньюн понял; но янтарные глаза затуманились и закрылись, и он снова скользнул в объятия наркотиков, свободный от боли, от понимания, свободный от воспоминаний.
Они были последними в их роду, Ньюн и Мелеин — последние мри, не только на Кесрит, но и где бы то ни было. Именно поэтому ученые не отпускали их: это был шанс разрешить загадку мри, который мог больше никогда не представиться. Здесь, на Кесрит, в ночь огня и предательства, исчезла раса мри — все, кроме этих двоих, которым удалось спастись, — о, ирония судьбы! — попав в руки своих врагов.
И в этом им помог Дункан, которому они доверяли.
Дункан коснулся бесчувственного плеча Ньюна и, повернувшись уходить, задержался, чтобы заглянуть сквозь перегородку из темного стекла в каюту, где спала Мелеин. Он больше не разговаривал с ней с тех пор, как она обрела могущество. Для мри она была бы святой, неприкосновенной: чужой смог бы поговорить с ней только через других. Оказавшись среди своих врагов, одинокая и испуганная, она бы вынесла все, кроме унижения. Ее враги, которых она могла ненавидеть и презирать, исчезали в беспамятстве и забытье; но перед ним, чье имя она знала, который видел ее, когда она была свободной, ей, наверное, было бы очень стыдно.
Она спокойно отдыхала. Дункан несколько мгновений наблюдал, как дыхание вздымает ее грудь, уверяя себя, что девушка в полном порядке и ей удобно, затем повернулся и открыл дверь, рассеянно поблагодарив охранника, который выпустил его из запретной секции во внешний коридор.
Дункан поднялся на главный уровень тесного разведывательного корабля, от одетых в белые мундиры ученых и штабных офицеров в голубом, которым, вообще-то, было не место на «Флауэре». Сам он носил коричнево-зеленый мундир ПлаР, планетарной разведки. Он был экспертом, как и весь научный персонал «Флауэра»; правда, его знания больше не требовались на Кесрит или где-либо еще. Война окончилась.
Он стал пережитком, как и мри.
Уходя с «Флауэра», он расписался в журнале — обычная канцелярская формальность. Охрана знала его достаточно хорошо — человека, жившего среди мри, на Кесрит знали все. Он ступил на трап и спустился вниз, на решетчатый настил, который земляне уложили на сыпучую почву Кесрит.
Снаружи, на белой равнине, насколько хватало глаз, ничего не росло. Жизнь Кесрит, с ее щелочными озерами, пустынями и немногочисленными мелкими морями, была скудной. Планета освещалась красным солнцем, Арайном, и двумя лунами. Это была единственная из шести планет системы, где почти не было жизни. Разреженный воздух, ледяной в тени и обжигающий на солнце; после дождя кожа горела и сохла. Мельчайшая, едкая пыль проникала даже сквозь прочнейшие уплотнители, досаждая людям и понемногу разрушая машины. Большая часть Кесрит была непригодна для жизни; земляне ютились в долине около единственного города планеты, на берегу ядовитого моря: изобилующий влагой маленький клочок покрытой коркой земли, которая ломалась под тяжестью человека, среди гейзеров и испаряющихся луж.
Не было ни одного человека — коренного обитателя Кесрит. Сначала на планете жили только дусы — огромные неповоротливые животные, с коричневой бархатной шкурой и массивными лапами, чем-то похожие на медведей. Потом пришли мри, чьи башни однажды поднялись на высоких холмах, где теперь осталась лишь груда камней, похоронившая под собой своих обитателей.
Следом явились жаждущие минералов, богатства и территорий регулы, которые наняли мри, чтобы воевать с землянами.
Нынешние хозяева Кесрит, земляне, получили в наследство город регулов: приземистый агломерат уродливых зданий, самое высокое из которых имело всего лишь два этажа, да и те — ниже человеческих стандартов. Город был спланирован в виде прямоугольника: на самом краю находился Ном, единственное двухэтажное здание, остальные строения обступали раскинувшуюся перед ним площадь. Все улицы огибали площадь Нома. Узкие, предназначенные для транспорта регулов, а не для человеческих машин, улицы то здесь, то там пересекались стрелками вездесущего белого песка. Слева от города находилось Алкалинское море, питаемое грунтовыми водами Кесрит. Вулканический огонь бурлил в его глубинах и под долиной, некогда прекрасной землей, покрытой тонкой корочкой поверхностных отложений и выходами полезных ископаемых, — а теперь изрытой шрамами битвы.
В море уходили башни завода для опреснения воды. Сейчас на нем полным ходом шли ремонтные работы — нужно было попытаться освободить город от сурового рациона. На противоположном конце города прежде находился космопорт, теперь полностью разрушенный: участок обожженной земли и груды искореженного металла, что прежде были кораблями регулов и мри.
Единственным кораблем на планете сейчас был «Флауэр», разведчик, которому для посадки не требовалось специальных площадок, примостившийся на скалистом участке покрытой водорослями дороги. Вокруг наскоро соорудили аэродром, насыпав грунт и укрепив его решетчатым настилом — труд, который быстро сведут на нет щелочные дожди. Кесрит разрушала все. Выстоять могло лишь то, что было объектом постоянного внимания и подновления; но и тогда непогода и пыль в конце концов делали свое дело. Вся поверхность Кесрит словно бы растворялась под проливными дождями; из-за гор сюда приходили различной силы ураганы, неся долине жизнь; но из-за них выжить здесь было непросто.