Мастер встал, подошел к двери, обращенной к сахароварне, и, хмуро глядя на нее, как бы желая что-то понять, сказал:
— Вот к чему привело его хозяйничанье. Энженьо совсем захирело. Какое оно было при капитане Томасе, таким и осталось по сей день. Жернова ворочают мулы, это в наше-то время!
— Вы, мастер, раньше работали на сахароварне?
— Нет, я там никогда не работал. Жозе Сезар из Гойаны — он был хозяином моего отца — как-то раз предложил мне туда пойти. Но я не пошел. Уж буду доживать век в своей лачуге.
Послышался чей-то крик:
— Флорипес!
— Это старик зовет? — спросил шорник.
— Да! Он очень носится с Флорипесом. Ведь он его крестник, к тому же отлично читает молитвы. Целый вечер они торчат всей семьей в молельне и распевают псалмы.
С утра до вечера мастер Жозе Амаро работал в каретном сарае. Упряжная сбруя никуда не годилась: все сгнило, перетерлось. Поначалу он сразу же хотел отказаться и вернуться домой. Не было ни кожи, ни материала для ремонта коляски. Хозяин энженьо ничего не давал. Но в конце концов он остался. В глубине души ему нравился полковник Лула, хотя и казался малость тронутым. Мастер принес из дома все, что было необходимо, и занялся приведением в порядок парадного кабриолета полковника. Во всяком случае, коляска полковника Лулы снова загремит на дороге: она выглядит поважнее серой лошади полковника Жозе Паулино. Эта мысль немного утешила шорника, который был в обиде на Жозе Паулино, этого очень богатого помещика, который смеет кричать на него, как на невольника-негра. Ему нравилось, что Лула де Оланда с гордым видом разъезжает в кабриолете, запряженном парой лошадей. Старик был чертовски тщеславен и чванлив. Мальчишка ушел, и мастер остался один со своими мыслями, которые постепенно стали выкристаллизовываться. Никто не понимал обитателей каза-гранде. Дона Амелия любила играть на рояле. Это тоже давало удовлетворение шорнику. Ну как же, рояль в доме полковника. Единственный рояль в этих краях. В Гойане хозяйка энженьо играла на рояле. И здесь играла хозяйка — дона Амелия. К тому же старый Жозе Паулино был женат на дочери майора Жоана Алвеса из Итамбэ, женщине, которая в подметки не годилась доне Амелии. Когда хозяйка Санта-Фе выезжала в своем кабриолете, она выглядела владелицей всех этих земель, по которым катилась коляска. Негритянки ее недолюбливали, потому что она не судачила с ними на кухне и не желала слушать их сплетен. Дона Амелия и кабриолет полковника Лулы были для шорника той силой, которую он мог противопоставить полковнику Жозе Паулино. Что собой представляли эти люди? Старый Лула всегда носил галстук и никогда не ходил пешком. Его дочь воспитывалась у монахинь в Ресифе. А здесь, в хаза-гранде, жила сумасшедшая сестра доны Амелии, которая целыми днями беспрерывно ходила по дому. Еще был у них рояль. Больше никто ничего о них не знал. В гостиной было много картин, висело зеркало в человеческий рост, лежали на полу ковры. Старый Лула никогда не открывал здесь окон и всегда держал запертой гостиную, в углу которой стоял рояль доны Амелии. На какие средства жили эти люди? Урожай в Санта-Фе не давал и сотни сахарных голов. Поговаривали, что старик каждый год ездит в Ресифе разменивать золотые монеты, которые капитан Томас оставил дочери в наследство.
— Флорипес, Флорипес!
Это полковник Лула звал негра, прислуживавшего ему в молельне. Жозе Амаро почему-то вдруг подумал о своей дочери: ей уже тридцать, а она ведет себя как маленькая девчонка. Ее жизнь чем-то напоминает жизнь обитателей каза-гранде. Его Марта походила на этих людей. Коляска полковника станет настоящей игрушкой, после того как он подкрасит колеса, все починит и приведет ее в порядок. Солнце, наверно, уже село. Он заметил, что скот полковника Лулы вернулся с пастбища. Мастер встал, чтобы размять затекшие ноги, вышел во двор. Перед домом сгрудился скот: три коровы, десяток волов, несколько телят. Вот и все, что имелось у полковника. Куда ему до богатого хозяйства Санта-Розы! Мастер собрался домой. Он уже был на пороге, со шляпой на голове, когда к нему подошел негр Флорипес.
— Добрый вечер, сеу мастер. Вы уходите?
— Да, мне пора.
— Дело в том, сеу мастер, что полковник послал меня поговорить с вами насчет капитана Виторино.
— О чем же это, сеу Флорипес?
— Капитан Виторино повсюду болтает, будто вы будете голосовать против полковника Жозе Паулино. Крестный велел сказать вам, чтобы вы поостереглись.
Жозе Амаро ответил не сразу. Желтое лицо его стало восковым.
— Сеу Флорипес, передайте полковнику, что мастер Жозе Амаро — свободный человек и голосует, за кого хочет. Мой кум Виторино говорил мне что-то о выборах, но я ничего не понял из его болтовни. Я не пойду за этим сумасшедшим.