Лицо-маска вернулось, рот медленно приоткрылся, показывая блестящие клыки.
— Ты убил их всех, — выдавил Аанг с пересохшим ртом. — А когда они умерли… никто больше не помнил, кто ты такой. Кто ты такой на самом деле. Поэтому никто не знал, почему ты хотел отомстить за смерть Кисук. — Он расправил плечи. — И если они не знают причину… они не могут остановиться.
— Это, — долгий, хриплый смех, — не моя проблема.
***
— Папа? — Мин скользнул прочь от входа в туннель, чтобы сесть на корточки с ними рядом, явно убежденный, что большинство покорителей скорее сосредоточатся на укреплении их укрытия, чем на разрушении блокирующей духов стены. — Прости меня.
— Ты правда сожалеешь? — Тингжэ бросил на него косой взгляд, зная, что светящийся камень давал достаточно света, чтобы видеть его любящую улыбку. — Повесели старого профессора и расскажи, за что.
Мин уставился на него, не веря своим ушам. Суин и Джия обменялись взглядами: Джия спрятала улыбку за изящной ладошкой, а Суин вернулась к полировке своего ножа. Тингжэ чувствовал, как плечи сидящей рядом Мейшанг затряслись от беззвучного смеха, и что Джинхай перестал жевать кусок вяленого мяса на то время, что потребовалось, чтобы закатить глаза и посмотреть на старшего брата взглядом «старшие — странные люди».
— Последние несколько месяцев были очень событийными, — сухо заявил Тингжэ.
— …Думаю, да. — Мин посмотрел в глаза младшего брата. — Ты в порядке, коротышка? Агент Широнг говорит, что эта комета очень давит.
— Ага, — Джинхай вздрогнул. — Это как будто все рассветы скопились вместе посреди ночи. — Он снова вгрызся в копченость. — Просто хочется, чтобы это прекратилось.
Земля вздрогнула, и у Тингжэ возникло чувство, будто что-то сотрясло его кости. Он тронул за руку жену и встал на ноги.
— Пройдет, Джинхай. Просто нам надо быть терпеливыми.
— Ненавижу быть!.. — Джинхай посмотрел вокруг на другие нервничающие семьи и забился в кольцо рук Мейшанг. — …Я не хочу быть терпеливым.
— В данный момент мне тоже не хочется, — заявил Тингжэ. — Тренируй дыхание. Может, поможет. — Он пошел вслед за Мином к туннелю, подальше от ввергающих в смущение ушей. — Итак, прошло несколько беспокойных месяцев…
Трудно было определить в зеленом свете, но профессор был уверен, что щеки Мина потемнели от румянца.
— Ты всё ещё переживаешь из-за Ба Синг Се? — Тингжэ покачал головой и посмотрел в глаза молодому человеку. — Ты поступил так, как считал наилучшим, в очень трудных обстоятельствах. Мне хотелось бы рассказать тебе больше, чтобы ты лучше понимал, во что мы вмешивались. Но ты действительно пытался.
— Но я поступил неправильно. — Мин отвел глаза, как будто ему было проще произносить слова, не смотря на отца. — Я думал, что пока мы в безопасности, неважно, что происходит с другими. Это была не моя проблема. Это они принесли проблемы. И… я был неправ.
— Хм-м, — Тингжэ кивнул головой, словно вопрос был столь же серьезен, как и грозящий упасть на головы огонь.
«И это так. То, как ты делаешь выбор — это то, как ты проживаешь свою жизнь. Я хочу, чтобы мой сын делал правильный выбор. Ради всех нас».
— А потом я подумал… я должен был искупить вину… за всё притворство, — выдавил Мин. — Перед мамой и Джинхаем и… даже перед Суин.
А, да.
— Я вижу, почему у тебя возникла такая потребность, — сказал Тингжэ. — Я не всегда был честнейшим из людей, да? Мы всегда были добрыми гражданами Ба Синг Се. — Он поправил очки. — К несчастью, есть разница между тем, чтобы быть «хорошим гражданином» и быть «принятым».
— Ага, — признался Мин. — Но… я всё равно был неправ. Мы — Вэны. Этого должно было быть достаточно. Я должен был сделать так, чтобы этого было достаточно. — Его плечи опустились. — Извини… что?
Тингжэ обнаружил, что рассматривает сына и посмеивается.
— Ну, если я знаю молодых людей из семьи Вэнов — а к данному моменту я знаю уже нескольких — ты не стал бы извиняться, если бы не придумал какой-то способ продемонстрировать серьезность своих намерений.
— Я… э… — Мин провел ладонями по зеленым рукавам. — Помнишь тот показанный тобой трюк с раскопок со ржавчиной? Как ты мог обнаружить её в том месте, где металл распадается и переходит в землю?
— Думаю, да, — сказал заинтригованный Тингжэ. Он не представлял, какое отношение археология имела к происходящему здесь, за исключением выкапывания их в случае, если что-то погребет их под землей. Да сдохнет эта мысль.
— Агент Широнг показал мне огненные бомбы, которые были на «Сузуране» у капитана Джи, чтобы мы знали на случай, если почувствуем неразорвавшиеся бомбы в земле, — поспешно выложил Мин. — И я обратил внимание на запал. Он похож на маленький фейерверк.
Тингжэ поправил очки.
— Ну, да. Полагаю, это имеет смысл…
— Фейерверки делают с помощью черного пороха. С углем, — подчеркнул Мин. — Что если выдернуть куски угля из остальной смеси?
Тингжэ тихонько присвистнул.
— Как быстро мы сможем добраться до дозорной башни?
***
Острое, как обсидиан, черное лезвие прошелестело возле щеки Озая.
«Достаточно близко».
Мальчишка был хорош. Мальчишка был силен. Но по итогам он оставался лишь ребенком-варваром из Племени Воды, полуобученным и полувзрослым.
Озай обхватил горящими пальцами тонкое запястье и стиснул хватку.
Кости треснули. Сладкий едкий запах горящих волос и плоти расползся по помещению, и черный меч выпал из онемевших пальцев.
«А, теперь начнется война».
— Жаль. Ещё несколько лет, и ты мог бы стать опасным противником. — И как же удобно, что житель Племени Воды пытался оставаться в сознании. Было и вполовину не так весело, когда человек сгорает заживо, но при этом находится в обмороке и не чувствует боли.
— Сокка!
— Суюки! — Мальчишка забился в его хватке, попытался впечатать колено ему в ребра. Провалился и попытался его укусить. Как нецивилизованно. — Срази уже наконец его!
— Сомневаюсь, что она так поступит, — Озай улыбнулся и взмахнул рукой так, чтобы мальчишка почувствовал, что его ноги висят над пустотой. — Вот почему вы всегда проигрываете. Такие как вы не знают, как идти на необходимые жертвы. — Он вдохнул дымный воздух. — И вы никогда не знаете, когда заходите прямо в западню.
Как сделали они. Да, пять его воздушных кораблей падали, охваченные огнем. Да, его воины еле стояли на ногах и были потрясены. Но осталось ещё с полдюжины кораблей, зависших над открытой позицией Зуко, и железные контейнеры бомб тускло блестели, падая с освещенного кометой неба…
Хрясь.
Железо стукнулось о поднятую покорителем земли земляную стену, смявшись, как бумага.
«Что?»
Ещё один хрясь, и железо расплющилось, как блин. И снова, и снова…
— Сталь всегда была фишкой Народа Огня, да? — Левая рука мальчишки шарила по острому краю, ища, за что бы ухватиться. — Корабли. Угольные платформы. Дырявящие стену буры. — Белые зубы блеснули за темными губами, окрашенные кровью. — Что вы станете делать, когда металл покорится?
«Невозможно. Никто не покоряет металл. Это какой-то трюк, не может быть…»
— Сокка! — Воительница крутилась, пытаясь пробиться мимо его последнего охранника, её броня была посечена и опалена огнем. — Не надо!
Схватившись за край, мальчишка дернул вниз.
«Дурак».
Озай позволил себе падать в воздухе, с усмешкой выпустил опаленную руку, взял своё чи под контроль и поднялся на горящем под подошвами огненном выхлопе. Мальчишка камнем летел вниз, его синие глаза широко распахнулись…