— Я… — Зуко сглотнул ком в горле и кивнул. — Я подумаю над этим, дядя.
«Молюсь, чтобы так и было, племянник». Проследив, что Зуко скрылся за раздвижной дверью, Айро вздохнул. «Я не хочу, чтобы она когда-либо снова причинила тебе боль. Я не хочу, чтобы она думала, что у неё есть такое право.
Озай, если судьба будет добра, мы никогда не встретимся снова. Что бы ты ни сделал, ты всё ещё мой брат, и я не заставлю Зуко выбирать между нами. По крайней мере, от этого я его избавлю. Но если судьба не будет добра… Тебе предстоит за многое ответить».
***
— Котеночек.
Зуко посмотрел на мягкую ситцевую игрушку, которую чумазые ручонки совали ему под нос, и кивнул.
— Выглядит как котосова. Теперь дай мне посмотреть…
— Мой котеночек!
— Твой-твой, — Зуко легонько сжал руку малыша, повернув её так, чтобы лучше видеть в утреннем свете. Он не был уверен до конца, мальчик или девочка его пациент, и не имел никакого желания спрашивать. — Покажи мне царапину, о которой говорит твоя мама…
— Мой котеночек!
Он инстинктивно увернулся от удара, даже если это и была мягкая игрушка. Многозначительно посмотрел на мать малыша, улыбавшуюся и сияющую при взгляде на маленького монстра, который пытался шлепнуть его.
— Ну-ну, лапочка, — прочирикала она. — Не надо причинять слишком много хлопот.
«Теперь я понимаю, почему Амая бурчала про дротики с ядом ширшу».
— Мадам? — вежливо начал Зуко. — Вы не могли бы минутку подержать ребенка? — Он мог справиться с медведем. Он справится и с этим…
— Мой! — Карапуз подался вперед, и Зуко едва избежал щелкнувших зубов.
«Ну всё, с добрым целителем покончено, паршивец».
***
— Да ни в жизнь!
Посреди истории, повествующей о совершенно невероятной череде событий, приведшей к тому, что рыбак загнал крючок в одно весьма болезненное место, Амая подняла голову и взглянула на госпожу Лай, вихрем вылетевшую из-за ширмы Ли, держа в руках кусачего паршивца…
Кусачего паршивца с кляпом во рту.
Хихикать в лицо женщины было не самым профессиональным поступком, какой она совершала, но как же это было приятно!
***
Полуденное солнце прогревало его до самых костей, пока Зуко тренировал ката без огня в саду у Амаи. Тепло проникало внутрь, восполняя затраченную на лечение энергию.
«У меня начинает получаться лучше».
Конечно, он не сталкивался с настолько серьезными ранами, как за пределами Ба Синг Се, но это было похоже на покорение огня. Силу требовалось наращивать постепенно.
«И надо дышать».
Именно этим он и занялся, болтая пальцами в бочке с родниковой водой, которую они установили прошлым вечером. Незачем беспокоить рыбок, поднимая температуру воды в пруду до кипения.
«А я не могу ей сказать, что мне больше это не надо. Пока не могу».
Ложь по умолчанию беспокоила совесть Зуко, но он и в самом деле хотел научиться управлять горячей водой с помощью покорения огня. С духами никогда не знаешь наверняка. Что если Юи передумает, и завтра его покорение воды исчезнет?
«С моей удачей ни на что нельзя рассчитывать».
Он никак не мог прийти к решению. Если он перестанет быть покорителем воды, всё станет проще, так?
Прикоснувшись к холодной воде, Зуко вытянул её в грациозную арку. «Красиво».
Огонь тоже был красив, если всё делать правильно. Хотя ему потребовались годы, чтобы снова радоваться огню после… после.
«Огонь был инструментом. Оружием. Я владел им. Я нуждался в нем. Я обучался ему. Но от него не исходило чувства… тепла. Не так, как от маминого огня. Он был… сухим, пустым, колким».
Как ободранный колючий куст, который Урса как-то спасла из сада: одни шипы и ни единой розы, пока она не посадила его в тихом заброшенном уголке и не вернула его к жизни. Те первые маленькие бутончики пахли просто волшебно.
Выдох, и пламя затанцевало на его другой ладони. Зуко поставил ладони боком, напротив друг друга, и огонь и вода обернулись вокруг друг друга, как яркие ленточки.
«Думаю, маме это бы понравилось».
В этот раз мысль не вызвала отторжения. Если Урса была целительницей, она, скорее всего, хорошо управляла внешним огнем. А вода была очень похожа. В каком-то смысле.
Приступ боли. Вода изогнулась слишком медленно, и всё смешалось в клубе пара.
«Не потеряй его! Постарайся».
Вращая ладони друг против друга, он получил кипящую сферу.
Зуко услышал, как за кустами скользнула в сторону дверь, и поспешно уронил кипящую воду в бочку.
— Развлекаешься? — Амая с улыбкой подошла и взглянула на пруд. — Перерыв почти закончился.
— Откуда вы… О. — «Я ведь чувствую, когда поблизости есть огонь». — Вы можете чувствовать, как двигается вода, с такого расстояния?
— С опытом это расстояние увеличивается, — согласилась Амая. — Мне помогает то, что я здесь живу. Я знаю, где должна находиться вся вода. Думаю, ты сможешь делать то же самое с огнем, когда проживешь здесь несколько месяцев. — Всё ещё улыбаясь, она провела рукой сквозь висящий в воздухе пар, собрав его в воду. Внезапно, она глубоко задумалась.
«Плохо, чем бы это ни было вызвано».
— Вы всё ещё хотите, чтобы я остался стоять на вахте? — Выдавил Зуко, стараясь, чтобы его голос звучал робко. — Простите за кляп, но мне это показалось хорошей идеей.
— О, я уже грозилась сделать это раньше, — весело отозвалась Амая, выпуская воду из рук. — Может быть, теперь она мне поверит. Больные дети расстроены, и это приемлемо. А вот укусы — нет. — Она посмотрела на ученика. — Кроме того, мне любопытно узнать, что твой дядя понимает под «славным вечером за чаем и беседой».
— Музыка и еда, — с ностальгией объяснил Зуко. — Не дайте ему уговорить вас играть на роге цунге.
Амая фыркнула.
— Я даже не знаю, что это за рог такой.
«Упс».
— И кстати, в местных доках не говорят «стоять на вахте». Они используют выражение «держать форт».
— О. «Черт».
— Хм-м, — но как бы её ни мучило любопытство, Амая не стала расспрашивать дальше. — Удачи с Джинхаем.
— Спасибо, — мрачно отозвался Зуко. «После вчерашнего она мне понадобится».
***
— Он завязал мальчику рот? — Муши хлопнул себя рукой по лбу.
Гоняя по тарелке остатки десерта, Амая не смогла удержаться от хихиканья.
— Он весьма прямой молодой человек, ваш Ли.
— Он ни за что в это не поверит, но это семейная черта, — улыбнулся её обеденный собеседник. — Ещё несколько лет, и он успокоится. Если мы сможем помочь ему выжить так долго.
«Ты рассчитываешь на мою помощь, да?» Хотя он был недалек от истины. Ей нравился его племянник: колючий темперамент, неловкость и всё прочее. Даже если бы она не испытывала к нему симпатии, Ли выглядел вполне приличным молодым человеком, который совершенно не знал, как общаться с людьми, которые не желали ему зла. Она была бы очень черствым человеком, если бы отказалась ему помогать только потому, что он покоритель огня.
— Вы всегда ждете беды, верно? Вы оба. Просто Ли хуже это скрывает.
— Наша жизнь редко бывала тихой, — признался Муши. — Я считаю работу в чайной весьма расслабляющей. А ваша работа? Должно быть, нелегко взять ученика после многих лет одиночества. Я знаю, что мой племянник не самый терпеливый из учеников.
— Вы удивитесь, — возразила Амая, отложив палочки. — Он не спокоен, но упорен. Он прекрасно себя ведет, большую часть времени. И он предусмотрительно уходит с глаз, если ему надо выругаться или попинать землю. — Она задумчиво разглядывала Муши. — Чему смогла обучить его мама, прежде чем она… — Духи, как ей это сказать?
— Исчезла, — твердо закончил Муши. — Сбежала, я надеюсь. Хотя я опасаюсь, что… кхм. Я не знаю. — Он молча повел плечами. — Я не знаю, чему она успела научить его, когда его способность покорять огонь стояла под вопросом. Как минимум, он знал, как унять боль. А когда я показал ему всё, что знаю о её ката, он смог шагнуть дальше и начал исцелять по-настоящему.
— Тронутый волной, — задумчиво пробормотала Амая. — Или… я думаю, вы называете их как-то по-другому. — «Как же сказать?» — Хьёдзин и другие мечники называют таких новобранцев «прирожденными».