Степан перехватил тарелю. Побежал вдоль стола, бросил тарелю на руки стольнику, который стоял у выхода на черную лестницу. Стольник поклонился, исчез за дверью.
- Юрка! Юрка! - заорал стольник. Лестница заскрипела. Наверх спешил нескладный холоп.
- Заменить. Чистую давай. - стольник ударил тарелей в грудь холопа.
- Ага. - холоп с тарелей побежал вниз и тоже орал на ходу.
- Минка! Гринька! Хряки ленивые!
Сойдя с лестницы, холоп остановился. Проорался немного. Прислушался и мелко перекрестился. Вытер тарелю рукавом своей грязной рубахи. Стольник открыл дверь, и Степан принял у него тарелю. В нижайшем поклоне донес ее до стола и поставил перед царицей. Тщательно все осмотрев , Мария заявила лекарю.
- А иначе никак. Все сама и сама. Никто не пошевелится.
Голодное брюхо лекаря, гнало в голову многосложные комплименты.
- Достоинства вашей милости широко известны и в Москве не забыты.
- В Москве...Я уж и позабыла как оно там в Москве...Иногда думаю, что только снилась она мне эта Москва.
- Вернетесь. - Эстерхази наслаждался верченой бараниной. Пока только глазами, а не при помощи вилки.
- Вся Москва выйдет вас встречать. Коленопреклоненная.
- Вашими бы словами...Степан.
Царица бросила на тарелю кусок печеного мяса и печеных овощей.
- Милость нашу для достопочтенного лекаря.
Степан подхватил царицын дар и потащил его лекарю.
Тобин Эстерхази скромничал и выдавал толстые комплименты.
- Мне и кусочка было бы довольно, ясновельможная. Московские кушанья есть, словно, кирпичи в животе класть.
Однако, слово и дело у лекаря разошлись совсем в разные стороны. На еду он набросился с превеликой охотой. Степан стоял у поставца и размечал опытным глазом, что останется от обеда и ругал про себя здоровый аппетит немецкого лекаря. Себе он наметил рассыпчатую кулебяку. Заранее он поставил ее с самого края и прикрыл от неосторожных глаз горщком со сладкой кашей.. Степан заскучал и стал смотреть в окно. Во дворе царевич бегал с дворовыми мальчишками. У Тимохи Колобова в руках крутилось колесико-трещотка. На лавке у крыльца сидели Волохова с нянькой. Пустой двор веселило яичное круглое солнце. Царевич вытащил нож с треугольным светлым клинком. Мальчишки собрались вокруг ножика. Тимоха покачал колесиком, царевич радостно кивнул головой. Прутиком, на котором крепилось колесико, Тимоха очертил круг на плотной земле. Стали играть в ножички. Первым начал царевич. Простенькая игра. Надо в круг ножичком нацелить. Да не просто, а со штуками. Сначала ставить клинок на палец и стрелять в круг, потом от пятки, колена, плеча, подбородка, носа, лба. Снизу вверх, а потом сверху вниз. Степан отвернулся от окна. Все равно Тимоха выиграет. Он самый ловкий. А победит, конечно, царевич. Так уж бог постановил. Огорчительно. И еще одно огорчение добавилось. Лекарь - проныра толстобрюхая, добрался таки до матушки, черт ее возьми, кулебяки. И так сладко жрал скотина чужеземная, что у Степана слюнки во рту вскипели. Но смирился Степан. Чего теперь. Раз бог постановил так и бог с ним. И только Степан решил не расстраиваться особо, что вышло не по его хотению, как все раз и навсегда переменилось....
ХХХ
Поп Огурец сидел на краю стола под старыми деревьями. Вздыхал, громко прочищал нос и утирался длинным узким цветным платком.
- Что это, батюшка. -жена Битяговского суетилась рядом, готовилась к обеду. - Никак завел себе кого?
- Что?
Жена Битяговского показала глазами.
- Платок-то.
Поп Огурец отшвырнул платок, словно это был подарок самого дьявола..
- Сомненья меня, матушка, одолевают. Все ли правильно сделал.
Битяговская присела рядом. Поняла платок.
- Что такое?
- Вроде по совести поступил, а вроде и против законов Божеских.
- Да как же такое возможно.
Поп Огурец взмахнул руками. К столу быстро и деловито приближался дьяк. Поцеловался с Огурцом. Сел.
-Мне, матушка, давай что-нибудь чтобы по-быстрому. .
- Спешишь куда?
- Завтра поезд в Москву идет...А ты чего, батя, такой смурной?
- Мучается, батюшка. - вставила жена.
- Чем же?
- У него совесть и законы божьи не сходятся.
Битяговский ел быстро.
- Это все поповские воздуси. Вершины горние. По мне совесть и есть божий закон...Чего тут...Хороший медок.
- Трофимов гость псковский поднес. - похвасталась жена.
- Что это? Никак колокол. -прислушался дьяк.
Набат набирал силу. Звучал все громче и громче.
- Пожар что ли? - Битяговский полез из-за стола.
- Погоди. Не доел совсем.
Дьяк не слушал.
- Как будто соборный. - удивился Огурец.
- Погоди. Дай хоть с собой соберу.
- Потом, потом. Ты со мной, бать?
Огурец с готовностью поднялся. Битговский бросил жене.
- Медок прибереги, матушка.
ХХХ
Степан, позабыв об условностях, закричал с ужасом:
- Царица! Там...там.
Он показывал рукой в открытое окно на задний двор, где на желтом песке в окружении испуганных мальчишек, корчился в затяжной судороге ее сын. Царица поспешила вниз, за ней вытягивал свои толстые ноги из болота мозаичного пола лекарь с забытой во рту бараньей косточкой. Царица останавливается перед сияющим белым уличным светом проемом двери, как будто ей и не интересно, что там за этой световой стеной, но она все-таки сделала усилие. Выбежала во двор и на мгновение закрыла рукой глаза от слепящего солнца. Потом увидела ужасную картину. На коленях мамки Качаловой лежал бледный царевич. Из его тонкого и хрупкого горла текла кровь. Еще до конца не осознав, что произошло, царица обвела глазами двор. Увидела перепуганных мальчишек, сбившихся в стаю, увидела лекаря, который склонился над царевичем, увидела Волохову. Увидела Пеха. Одетый дежкой, он тоял в отдалении и смотрел на царицу. Тогда она нашла виновного. С яростным криком набросилась она на несчастную женщину. Била смертным боем. Волохова упала на землю, глухо застонала, прикрыв голову руками. Пёх успел уйти со двора.
ХХХ
Ударил набат и в открытые ворота дворца Нагих начал стекаться растревоженный народ. Переодетый Пех шел наперекор и мимо бегущих в сторону дворца. Увидел Битяговского . Дьяк спешил вперед, расталкивая недоуменный народ. Пех отступил в сторону, пропуская дьяка. Съюродствовал.
- Не ходи туда, дьяк. Забирай жену да лети ласточкой.
- А ты кто таков?
- Так. Человек посадский. Нетронька Туданеходяшев. По медной части.
- Иди себе Нетронька. По медной части.
ХХХ
Вместе с толпой зашел Битяговский на двор. Увидел царевича на руках голосящей мамки и лекаря .Увидел несчастную Волохову и царицу, и молчаливый народ подковой окруживший эту трагическую сцену.
- Что остолбенели? Царевича вверх несите. Лекарь? Да что с тобой? - он ударил Тобина Эстерхази в спину. Потом взялся за царицу. Схватил ее за поднятую вверх руку.
- Царица. Негоже так. Негоже.
- Пусти, пусти - кричала царица. Она отскочила от дьяка. Волосы расстрепались. Глаза невидящие.
- А-а-а. Ты. Ты! Дьяк!...Убийца! Он, он царевича убил!
- Да ты что такое говоришь, царица! - Битяговский шагнул вперед, но тут же остановился. Увидел в руках царицы выставленный вперед окровавленный нож с треугольным лезвием.
- Не подходи! Спасите люди православные. Он, он государя вашего ...Он.
Битяговский перехватил ее руку, отобрал нож. Зло плюнул, увидел Степана,
- Тащи ее. С ума сошла. Пусть лекарь ей всыпет чего доброго.