Суббота как-будто смирился. Встал и смиренно потупил голову.
- Прости, Федор Никитич. И в правду...Как будто места своего не знаю. Прости, Христа Ради...
Федор смягчился.
- Смотри Суббота, чтобы в последний раз.
-Ага. -соглашался Суббота. - В последний раз.
И тут же ударил Федора Никитича в грудь. Романов полетел в стену. Через мгновение поднялся и схватился с Субботой. Однако, старик был не плох. Совсем не плох. Но и Федор Никитич уступать не собирался.
- Старый ты, черт. Холоп дрянной. - ругался Романов.
- Дам я тебе холопа. Соплежуй жухлый.
Дрались в запертой горнице, а входная дверь с другой стороны вся была облеплена дворовыми. Слушали чем дело закончиться.
Обессилев, Романов и Суббота сидели на постели. Федор чуть не плакал.
- Дай, Суббота.
- Знать теперь будешь. С кем в зернь играть.
- Он князь грузинский. Кочемой Абалханович.
- Князь грузинский, что ярыжка пинский. Таких князей на Тишинке на пятак дюжина.
- Дай, Суббота. Неужто честь Романовых не дорога?
- Это мне то? Ради нее одной и живу. И тебе пропасть не дам, Федор Никитич. Как бы ты не старался.
- Так а мне чего делать?
- Ко мне этого ярыжку направь. Я ему все сполна взвешу.
- Суббота...
- Пока не увижу, что повзрослел. Что можно тебе без боязни все передать...Федор Никитич, ты для больших дел рожден, а не для того, чтобы отцовское добро в зернь всяким прощелыгам просаживать.
ХХХ
Посольство провожали со всей возможной пышностью. От Успенского собора в присутствии царя и патриарха растянулся поезд из кибиток, телег и аглицкой кареты. В ней путешествовал митрополит Геласий. Все было готово, и князь Шуйский получал последние наставления от царя.
- Правды от тебя жду. - говорил царь. - Не утешения, но правды.
- Все сделаю, государь.
- Хорошо.
Царь Федор поцеловал князя Василия и передал ему глиняную свистульку.
- Царевичу положишь. Для него делал и сам хотел передать. Да вот не вышло.
Шуйский принял игрушку, а царь убрал с лица выступившие слезы.
Шуйский подошел к патриарху.
- Благослови, владыко.
Патриарх коротко перекрестил князя.
- Митрополит Геласий тебе верным подручным будет. За тебя и за него молимся.
Шуйский повернулся к Годунову.
- Правитель.
- Все что надобно уже сказано. В добрый путь, князь.
ХХХ
На выезде из Москвы, оставаясь незамеченными, Суббота и Федор Никитич наблюдали, как змеится караван посольства по старой казанской дороге.
- Как на войну, ей-богу. - воскликнул Федор Никитич.
- Кто его знает как оно там все обернется.
Когда в пыли растаяла последняя телега, Суббота добавил.
- Что ж. И наше время пришло.
Он свистнул по-татарски. Из-за деревьев показалось несколько всадников.
- Зачем только едешь? -спросил Федор Никитич.
- Дело есть.
- Челомкаться будем?- улыбнулся Романов.
- Это с девками своими проворачивай. Дай бог, на пару дней всего. Власьевну слушай, там по дому...На вино не налегай.
- Суббота. Ты мне может еще и про утирки скажешь?
- Вот ты, Федор Никитич голова. Чуть не забыл. Я Прохору Косому наказал, чтобы каждое утро. И это...
- Что?
-Ничего...За мной, молодцы.
Маленький отряд сорвался с места и Федор Никитич остался один.
ХХХ
Ворота были ладные, крепкие с железной круглой скобой.
- Хозяева? Есть кто? - постучал скобой в ворота Каракут.
Из ворот высунулась вихрастая голова и Каракут увидел того самого парня, который давеча бросался с топором на Рыбку.
- Вот так встреча. - удивился Каракут. -Колобовы здесь живут?
- Чего драться пришел? А мы только одно стуло из Брусенной избы потянули.
- Тимоху зови.
- Да скажи зачем?
- Драться не буду. Для другого.
Во дворе Каракута кроме парня ждали его дед и отец.
- Тебе чего, мил человек?- спросил старик.
- Тимоха Колобов мне нужен.
- Ну я Тимоха Колобов. - сказал старик.
- И я - добавил мужик.
- И ты? - спросил Федор у парня.
- Не...Я Барсук по-уличному. А поп Мафусаилом окрестил.
- А малого Тимохи у вас не сыщется?
- Ты что думаешь у нас тут Тимохамёт волшебный спрятан? - издевался старик.
- А малого тебе...Есть какой-никакой. Тимох!
Из избы вышел мальчик с куском хлеба в руке.
- Ты жилец дворовый? - спросил Каракут.
- Ну я.
- Ты то мне и нужен. - улыбнулся ему Каракут.
Конец 6 части.
Часть 7.
На сваленных в кучу бревнах собрался весь клан славных Колобовых. Выше всех дед, отец посередине, а юноша почти у самой земли. Тимохе младшему места и вовсе не досталось. Стоял перед Каракутом.
- Чего молчишь, казак? Хотел Тимоху вот тебе Тимоха. - сказал дед.
Каракут начал расспрашивать.
- Вы что с царевичем во дворе делали, Тимох?
Тимох обернулся назад за дозволом.
- Деда?
- Давай, Тимох. Вины твоей ни в чем нету.
- Ну? - насупил брови малой.
- Во что играли-то? - мягко спросил Каракут.
- Так в горелки поначалу.
- С царевичем?
- Куда ему. Хворый он. Пробежит чутка и дышит как деда на бабке.
Раздался веселый жеребячий смех юноши. Его прервал звучный, крепкий отцовский подзатыльник.
- Я те дам. - погрозил мужик.
- Это я те дам. - дед отвесил мужику точно такой же подзатыльник.
- За что, бать?
- За то, что они у тебя над дедом родным смеются. Как годуешь?
Каракут снова спросил.
- Значит в горелки?
- В горелки...- согласился Тимоха. - У меня трещотка была. Ух, знатная трещотка. Так мальцы за мной бегали, чтобы вроде отобрать.
- Отобрали?
- Куда им? А потом царевич прибежал. С мамкой и нянькой. И мы в ножички играть затеяли.
- Кто ж предложил-то?
- А дёжка какой-то.
- Какой такой дёжка?
- А мимо проходил. Видит, что у царевича ножик и говорит: такой ножик, нечего ему на поясе делать.
- Что это за дежка? - допытывался Каракут.
Отец объяснил.
- Это у нас так мужиков называют, которых во дворец берут на работы. Голь перекатная об одну одёжку.
- Но мы не такие. - сказал дед - Нас Колобовых на Угличе всякий знает.
- А кто не знает, тот в Угличе не бывал. - влез юноша.
- В ножички играли? - задумался Каракут. - В землю что ли?
- Не. В тычку.
- В круг садили?
- А то куда же..
Каракут достал нож. Нарисовал маленький круг на земле. Размером с рублевик. Потом с невероятной быстротой и точностью засадил ножик в круг от бедра, локтя, плеча и лба.
- Так было?
От изумления Тимоха только выговорил.
- Ну, пожалуй, круг поболе был.
- Да. Справный казак. - добавил дед.
Юноша возразил.
- Справный? Тут в ножике все дело. У него напруга по всему лёзу идет.
- Попробуешь? - протянул нож Каракут.
- Не...- смутился юноша. - Сегодня никак...С утра хвораю. Молока ледяного потянул.
- Молока...Тетеха. - укорил отец.
- Осип Волохов так могет. - сказал младший Тимоха. - Мог.
- Волохов? А он что?- заинтересовался Каракут.
- Так подходил к нам...Тоже ловко сажал...У царевича глаза разгорелись.
- А Волохов?
- Ушел.
- Значит, не было его, когда на царевича хворь напала?
- Я не видел...Там суматоха началась...
- Так. А царевич?
- Взял ножик.
- Попал?
- Куда ему.
- Вижу, любил ты царевича?
- По службе любил...А так...Больно дрался много...И не ответишь как следует...Служба.
Дед не преминул похвастаться.
- Тимоха у нас большим человеком будет. Пока подгорчичником ходит, а старый Прокоп уйдет, так и горчичником станет. Степан обещал.