Борис Годунов смотрел как медленно и согнувшись шел по двору Каракут. Пех спросил.
- Отпустишь его, правитель?
- Он не страшен. Байстрюк царя Ивана Федор Кашинский вот тот страшен был. А казак Федор Каракут...А он знает, что ты там был?
- Жильцы...Пожалел.
- Не жалей больше...Тебя никто жалеть не будет.
Пех медленно склоняет голову перед правителем.
ХХХ
В Грановитой Палате зачитывал Василий Шуйский приговор великого посольства.
- По злому наущению Нагих и поддавшись искушению дьявольскому, Углич восстал на государя. Разбил его казну и людей служивых побил. За то достоин самого сурового наказания.
- Что предлагаешь, князь Василий? - спросил правитель.
- Не мне государю советовать. Пусть за меня дела его славных предков скажут. Когда новгородцы, договоры и клятвы нарушив, поднялись против законной власти, государь наш Иван 3 Великий всех новгородцев во внутренние области переселил, а на их место людей московских водворил. Тем самым навсегда даже мысль о былом новгородском своеволии изжив.
- Что Дума скажет? - спросил царь Федор
Зазвучали голоса.
- Правильно.
- Покарать.
- Перебрать угличских людишек.
Федор Никитияч решил подняться.
- Куда ты, Федор Никитич.
- Пусти, Суббота. Дозволь,государь?
- Говори, Федор Никитич.
- Что ж мы, лучшие люди, как овцы блеем единогласно. Другой голос тоже нужен.
Правитель понимающе усмехнулся.
- Слушаем другой голос.
- Наказать примерно нужно, но весь город мучить? Хорошего посадского мастерового из шапки не вытрясешь. Это еще поискать нужно.
- Прав, Федор Никитич. И я так мыслю. Наказывать так надо, чтобы прибыток были или в крайнем случае кой-кому наука. А головы бессмысленно рубить? Разве мы этого не видели? Не страдали? К чему привело? А здесь прибыток прямой. У нас Сибирь пуста земля. Жизнь там тяжела. И двумя калачами не заманишь. Так что так. Или людей спасать, или от Сибири отказаться. Тем более что и в за правду винные они перед государем.
Правитель сел, а царь Федор с надеждой посмотрел на патриарха.
- Что, владыко, скажешь? Рассуди справедливо. Сбрось груз с души.
Патриарх сбросил груз с души. Со своей.
- Здесь твое государь дело, а мы лишь слуги верные. Сполним, что приговоришь.
С надеждой посмотрел царь на правителя.
- Правитель?
Правитель поднялся.
- Твоего решения ждем, государь.
Государь поежился. Взгляд мотался из стороны в сторону. Все молчали. Суббота шепнул Федору.
- Учись, Федор Никитич. Вот игра так игра, не то что твоя зернь.
Наконец царь Федор тихо произнес.
- Быть посему. Как лучшие люди приговорили. Нагих, что против нас злоумышляли сослать, Углич мятежный город отправить на новые земли.
Произнеся это, он бессильно упал в свое золотое кресло.
ХХХ
Стрелецкий голова выполнял приговор Москвы. Обходил строй стрельцов среди которых и Торопка. Говорил уверенно.
- Скарба пусть сколь хотят берут. А дома разбирать не давать.
- Кому оставляем?
- Кому надо тому и оставляем.
Кто-то знающий крикнул.
- Из Торопца и Кашина народ пригонят.
- А если не пойдут? - спросил кто-то.
Голова не смутился.
- В кандалы и ошейники. Вон лежат..Но струмент катский беречь. Добро государево.
ХХХ
В гостевой келье патриаршего дворца Пех уговаривал царицу Марию.
- Правитель обещал.
- Но не сделал. А я сделала. Братьев предала. Ради тебя.
- И себя не забыла...
- Должна была?
- Нет.
- И что же взамен? Постриг.
- Не будет пострига.
- А что будет?
Пех обнял царицу.
- Поместье будет. Вечера будут. Дети будут. Все будет...А больше ничего не будет. Мало?
- Хватит...Тебя одного. А больше ничего не надо.
ХХХ
Перед колокольней в Угличе собрался народ. Стрелецкий голова руководил, кричал вверх людям на колокольне.
- Скидывай и все.
- А ты вешал? - зло спросил один из Колобовых.
- Колокол-то чем провинился.
- Не разговаривать. Виноват тем, что на бунт звал. За это к ссылке приговорен и языка иссечению. А много говорить будете и вам языки обрежем.
- Зарежешься резать.
А юноша Колобов отчаянно машет рукой.
- Э-э-эх. Так и так снимут. Погоди. - закричал он вверх. - Сейчас подсоблю.
На колокольне он привязал веревку и махнул мужикам внизу. Колокол начали снимать очень осторожно. Как свой, потому что свой. Колокол положили на бок. Голова отрезал язык и поднял вверх и показал торжественно. Обнес по кругу.
- Показал? - спросил юноша.
- Показал - ответил глупый голова.
- Дальше что делать будешь?
- Приказу дальше не было
- Так давай сюда.
- Чего это?
- Того это. Мы его назад привесим.
- Его еще кнутом бить велено.
- Сами и побьем. По-свойски.
ХХХ
Пех въехал на двор. Бросил поводья ближнему холопу. Взбежал по узкой крытой лестнице и без предупреждения открыл дверь.
- Ты? - Шуйский был озадачен.
- Что же ты? Сам вызвал и удивляешься? Я за своим пришел.
Василий выложил на стол несколько мешочков набитых монетами.
- Пусть и не до конца исполнил, но как сговаривались.
Пех сгреб мешочки.
- Что правитель? Ничего не подозревает?
- Нет...Даже правителю сложно поверить, что ты с убийцей своего брата спелся.
- Жить ведь как-то надо.
- Тут мы друг друга совсем понимаем, князь...Одно в тумане.
- Что же?
- Тебе то зачем мертвый царевич?
- Не так, Пех. Это раньше он мертвый был, теперь живее всех живых.
- Как это?
- Теперь ему только дай в возраст войти. Заматереть. Вот тогда он мне во всем поможет, а я ему.
Пех сказал.
- Пойду я, князь. Ты не забывай, если что...
- Пех.
- Пех обернулся.
- А ты думаешь, я забыл?
Пех среагировал мгновенно. Бросил кошели с золотом, схватился за саблю. Но слишком много темных фигур ворвалось в комнату и у каждой в руках маленький самострел. Пех упал на пол, во многих местах пробитый острыми болтами. Шуйский подошел и плюнул теперь не страшному Пеху в лицо.
ХХХ
Царицу Мария. Из кельи патриаршего дворца ее выпустили всего один раз. Проводить братьев и их семьи, не надеясь больше встретиться. Знала, что их отсылают в глухие дальние монастыри, но для себя ожидала другой участи. Она верила Пеху. Он сделает все возможное. Вместо пострига и тесной холодной кельи уютное потерявшееся в просторах поместье где-нибудь пусть и под Ярославлем. А главное жизнь, жизнь, а не смерть. В разных одеждах, но смерть. С сыном. Без сына...Царица подошла к окну. Во двор въезжали царские приставы в черных одеждах. "Решится! Сейчас все решится!" Царица взглянула в зеркало. Несколько раз сменила позу, но когда дверь открылась, радости на ее лице не было.
- Правитель. Князь Василий!
ХХХ
Вдоль Волги тянулись повозки. Шли мужики, бегали ребятишки. По бокам редкая цепь провожатых стрельцов. Каракут и Рыбка ехали вдоль повозок. Их сопровождал Торопка.
- Неужто всех подняли? - спросил Рыбка.
- Всех.- ответил Торопка. - Гляди, даже колокол.
Мимо проехал колокол укрытый рогожей вместе с попом Огурцом.
Здрав будь, батюшка Огурец. Не страшно?
- Чего же. Я за Камнем не раз бывал. За людей вот...
- Ничего...-улыбнулся Рыбка. - Зато Сибирь вам спасибо скажет. На вольную жизнь идете.