На лице застыла блаженная улыбка.
Она часто и подолгу смеется.
Смеется беззвучно и до тех пор, пока из глаз не потекут слезы.
И когда сердится на дочь — смеется, и когда любуется зятем — смеется.
Она путает имена, вовсе забыла имена отца, матери, сестры. Даже дочь, случается, зовет другим именем.
— Какой я тебе Виталий?! — краснеет и, учащенно дыша, злится человек. — Я Георгий Исаевич! Твой Виталька в сырой земле лежит, а я Георгий Исаевич!
Над ними нависли стеклянные кабины лифта, пристроенного к дому по настоятельной просьбе жильцов и особенно пенсионера Колганова.
Женщина сидит в кресле и улыбается. Кажется, знает нечто такое, что неведомо другим и даже Колганову, хотя у них друг от друга и секретов не было.
— Тьфу! — возмущается Колганов, что его приняли за мертвого, и отходит, внимательно вглядывается в нудный танец снежно-дождевых капель.
Екатерина Викторовна очень любит Московское метро. Оно ей кажется живым существом, раскинувшим свои руки по всему городу. Она предпочитает метро всем другим видам транспорта. Одни линии ей знакомы, как ее жизнь, другие — как ее новые знакомые.
На этой старой станции «Парк культуры» она спала. Иногда она спускалась в туннель, спала на путях, накрытых деревянными щитами. Тесный сегодня вестибюль казался ей тогда огромным, и не у одной колонны они с мамой коротали ночь.
На этой сходила по дороге в детский дом. Эго — «Сокольники».
А у той — ее университет: сначала бывшая «Моховая», а потом новая, «Университет».
Но любимая се станция похожа на ангар самолета.
Здесь сейчас недалеко ее дом.
И здесь же
(ПОСЛЕДНИЕ ПОЯВЛЕНИЯ АВТОРА)
неподалеку — любимое место моих прогулок, 4-й Эльдорадовский переулок.
Но прежде чем пройтись с Екатериной Викторовной но улицам ее детства, я спросил у нее, возвращая тетрадь с «письмами» Виктора, две последние страницы которой были торопливо исписаны шариковой ручкой:
— Ваш почерк?
— Это я в одной книжке вычитала и заполнила чистые страницы тетради.
Оказывается, если расплавить все добытое до сих пор, на протяжении шести тысяч лет, золото всего мира и отлить из него блок, то он будет размером с большой дачный дом.
А золотое кольцо, которое носит Алтун-ханум — жена Арастуна Афлатуновича, может состоять частично из золота, которое когда-то сияло в ожерельях жен из гарема халифа багдадского.
И не могу не сообщить терпеливым читателям и читательницам, что золото используется для самых различных целей — от золотого пера авторучки, чтоб не одну эпопею создать, до позолоченного кабеля, соединяющего космический корабль с космонавтом, выходящим в открытый космос.
Ни то, ни другое, увы, не мой удел.