Что касается фигуры, то тут однозначно пока что не понять. Преградой для того служит мешковатая одежда. Спортивная толстовка, словно снятая с кого-то, кто имеет туловище на несколько размеров больше, скрывает девушку, уходит ниже её попы. Дальше голубые джинсы, и вот они уже сидят в облипку. Как минимум, та часть бёдер и икры, что не прячутся под толстовкой – смотрятся довольно подтянутыми. Стало быть, и всё остальное у неё в порядке.
Её, без сомнений, можно назвать довольно симпатичной. Мысленно я уже представил, как она переодевается в облегающее красное платье, распускает волосы и плывёт по дорогому ковру. Постарался отмахнуться от этих мыслей, ведь мне то – двадцать пять, а ей – всего ничего. Некрасиво такому великовозрастному извращенцу засматриваться на старшеклассниц.
Тем временем девушка уже успела дойти до холодильника и вытащить из него картонную синюю коробочку с надписью "Снежок". Ох, от одного этого вида уже повеяло чем-то далёким, сладостным, давно забытым, потерянным в детстве. Я почти беспардонно выхватил амброзию из рук девушки и впился в щель, что прорезала картон.
"Твою мать, как вкусно!" – Подумалось и чуть не вырвалось наружу.
Я опорожнил упаковку в несколько глотков и почувствовал небольшое облегчение. Снежок спустился вниз по моему телу, насыщая его. Появилась дополнительная энергия, но открылось что-то иное. Да, я получил какое никакое насыщение, но одновременно с этим почувствовал странного происхождения голод.
Абсурд?
Наверное.
Голод этот был не от недостатка еды, а от недостатка чего-то совершенно другой природы. Голодал я от недостатка…энергии? Но какой энергии? Жи́ва, недостатком которой я никогда в жизни не страдал (ещё бы, ведь как-то хватило её для победы в самом главном турнире страны), ощущалась по-иному. Хотя и было что-то схожее.
– Ну, рассказывай, – обратился ко мне мужик, крутя в руках большой молоток – как это тебя угораздило?
– В смысле? – Отвлёкшись от своих мыслей и не понимая, в чём состоит вопрос, спросил я.
– В коромысле! – С задором передразнила меня девушка и обменялась усмешками с отцом. – Каждый день, что ли, без сознания за гаражами валяешься? Или мы о тебе ещё многого не знаем?
Под тяжестью дум мои брови осели вниз.
– Если честно – первый раз такое. – Развёл руками. – Уже и не помню, как так вышло. – Признался я.
– Вроде особых повреждений на тебе я не нашёл. – Сказал мужик. – Может, сотрясение? Ты хоть помнишь, как тебя зовут-то?
– Саня! – На автомате выдал я и осёкся.
Что значит Саня? Ведь все последние минуты мои воспоминания вырисовывались, как воспоминания Антона. Антона Боголюбского, члена одного из самых влиятельных родов Петербурга.
– Стоп… – Как удар молнии, сознание вдруг поразило воспоминание последних секунд моей жизни. Перед глазами, прямо как в тот момент, всплыли чёрные силуэты и дуло автомата, из которого вылетает…
Я встал с лавки и взялся за голову.
– Где я? Какого хрена…
Появилась острая необходимость посмотреться в зеркало. Или не зеркало, чёрт возьми, мне срочно нужно увидеть своё отражение.
Я заметался по помещению, чем напугал девушку и её отца. Их лица сделались беспокойными, почти испуганными. В нескольких метрах, на стене, я увидел небольшое зеркальце, обрамленное пластмассовой оболочкой и приклеенное к твёрдой поверхности. Почти прыжками добрался до него и вперил в стекло свои глаза.
– Чего? – С раскрытым ртом я глядел на своё отражение и не понимал. А моё ли это отражение? С той стороны на меня потерянно смотрел какой-то пацан. Этим пацаном точно не мог быть я. Ведь мне ещё несколько месяцев назад исполнилось двадцать пять. А этот… совсем ещё мальчишка. – Что за чёрт… – Я наспех хватанул с полки, что была прибита рядом, небольшую салфетку и с огромным усердием начал оттирать покрытое пылью зеркальце.
Нет. Даже в очищенном виде в отражении не появлялся истинный я. Никакого Антона Боголюбского больше не было? Но…
Странное чувство овладело мной. Ещё некоторое время я поразглядывал себя, но быстро успокоился. Тревога почему-то исчезла, и я вернулся на лавку. Даже стало слегка стыдно за свои эмоциональные вспышки.
– Вот. – Ко мне подошёл мужик и протянул школьный пропуск с фоткой, ключи и потёртый смартфон. – Это лежало у тебя в карманах.
– Спасибо. – Поблагодарил я мужика и перенял от него дары.
На пластиковой карточке красовалось то же самое лицо, что было и в зеркале. Рядом с ним имя и фамилия – Александр Новиков. После увиденного в голове улеглись воспоминания и прежнего владельца тела. Конечно же, не все, но в общих чертах я теперь понимал, кем являюсь. Остальное вспомнится со временем.