Долго только дело делается, а весна приходит нежданно, если она тебе не нужна, вот как мне. Я к холоду привычный, потеплее закутался и в поля на лошадке смирной, по холодной поре кататься одно удовольствие, потому как подмораживает ночью, катайся как белый человек! Гнедого не в меру резвого жеребчика, который подвел под травму дорогого меня, для наследника седлать категорически запретили графским приказом, а я и не рвался на него — Дорд был неплохим наездником и любителем конной скачки, а Жорж дилетант в этом. Так что сивая кобылка меня вполне устраивала. Да, не шибко умная, зато без упрямства и особых замашек в питании. Не смейтесь, оказывается, лошади разных пород и мастей по разному питаются. С кем поведешься, того и наберешься. Моя судьба — кобылам хвосты крутить.
В прошлой жизни я возмущался, что телефон к стене привязан проводом, и его никак не взять с собой в поездку? В этой жизни телефонов нет совсем. Что самое странное — никто их отсутствием не запаривается. Можно подумать, есть магическая замена? А нет, просто никому в голову не приходит, что можно разговаривать на расстоянии, вот и не переживают. А если надо позвонить, звонят в колокольчик, тут же прибегают слуги. Очень удобно, колокольчик не ломается, слуги тут же получают указание. А если надо далеко позвонить, то мы в большой колокол звоним, который набатный. Все мигом прибегают, и кто нужен, и кто не нужен… А там граф разберется, кому и что сказать. И только попробуй не прибеги. Сразу за палачом пошлют. Палач, а вернее кат в нашем замке не настоящий, конечно, а сплошная художественная самодеятельность, он в свободное время палачует, а в основное конюхом работает, такое вот совмещение профессий. Но как мы с Дордом помним, на квалификацию пока никто не жалуется. Да, без выдумки работает, одним кнутом, зато лошадок любит. Ибо по статусу графу не положено смертные приговоры выносить и приводить в исполнение. Пороть, пытать, мучить до смерти — сколько угодно, никто не виноват, если допрашиваемый слаб телом оказался. А вот целенаправленно казнить не положено, то исключительная функция королевского суда. Так что отцовы слова про виселицы, которые помогают в народном хозяйстве… абсолютно правдивые. Королевский судья не по небу ходит, не воздухом питается. Живет в графстве, исполняет волю далекого короля, которого в жизни никогда не видел, и графа, с чьих рук подкармливается, которого видит чуть не еженедельно. Всё про суды и смертные приговоры теперь понятно?
И как в таких условиях прогрессорствовать? И зачем, если всех всё устраивает, а остальные сразу умирают, кому такая жизнь не нравится. Ну и ладно, зато мне мастерскую построили. Слово «мастерская» шибко солидности добавило сарайчику. Потому как раз мастерская, значит там мастер работает, а мастером тут кого-попало не назовут. И с виконтом спорить по поводу названия никто не готов. Виконт наш, то есть я, он и раньше мог в лоб зарядить за нерасторопность или споры с ним, а как с коня свалился, так и вовсе берега потерял — самого начальника стражи щитом чуть не насмерть забил. Рассказывают, меч бросил, бегал за дер Крутоном и бил его в морду как кухарку последнюю. Бесноватый небось, или берсерк. Говорят, берсерки эти за морем живут, грибы жрут ядовитые и рвут врагов голыми руками без всякой магии.
Отвлекся я, но уж больно смешные про меня страшилки рассказывают. Далька со Снежкой мне их потом передают. Кстати, пора уже служанок на кухню отослать, или туда, куда Анна их определит. А то прилепились со времени болезни, прочухали, что тут холявная службишка и изо всех сил держатся. Причем не только руками, а и всеми прочими местами. Надо бы остепениться, но новый я пока не наигрался. А отец видать потакает моим юношеским развлечениям или смотрит, когда я за ум возьмусь самостоятельно хотя бы одной рукой. А вот прямо сейчас и возьмусь!
— Ну-ка, обе-две срамницы, хорош меня телесами голыми от дум отвлекать!
— Ась? Чего изволите, молодой хозяин? — так как бы невзначай зад над полом Снежка подняла, а грудью чуть не по доскам елозит, порядок типа наводит, подол подоткнув порадикальнее.