— Ну почему? — возразил Голубков. — Бывают и хуже.
«Но редко», — подумал он.
Лейтенант Авдеев молча стоял, ждал приказаний.
— Сделай-ка вот что, — помедлив, сказал Голубков. — Поезжай в НПО Жуковского.
Узнай в отделе кадров, кто из радиолокаторщиков уволился за последнее время.
Человек работал в отделе Крылова. Узнай, где живет, познакомься. Парень он молодой, подход найдешь. Сказал, что хочет податься в челноки. Есть сомнения.
Проверь. Приказ ясен?
— Так точно.
— Действуй.
Оперативник вышел. Полковник Голубков проводил его хмурым взглядом.
* * *
…Новость, которую принес лейтенант Авдеев, была не просто плохая.
Она была очень плохая.
* * *
Отдел 15-В.
Служба безопасности Президента РФ.
Вот, значит, на кого работал бородатый турист с видеокамерой в Будапеште.
Это означало, что произошла утечка информации.
И не было вопроса откуда.
Она произошла из Кремля.
* * *
Полковник Голубков ткнул в пепельницу недокуренную сигарету и быстро прошел в информационный центр. Приказал Зотову:
— Шифруй. "Центр — Пастухову. К объекту направляется железнодорожный состав из Улан-Удэ. Создайте препятствия для разгрузки состава, для загрузки «Мрии».
— Готово, — кивнул Зотов. — Все?
— Добавь: «Мрия» не должна взлететь". Вот теперь все.
Глава VII
Больше всего на свете начальник службы безопасности ЗАО «Феникс», тридцатисемилетний подполковник ГРУ Олег Тимашук ненавидел журналюг, алкашей и рок-музыкантов. Журналюги и алкаши разрушали страну, каждый по-своему подтачивали устои. Одни — унижая ее, заливая помоями, растлевая, другие — растаскивая и пропивая. Безответственным журналюгой в сути своей был Горбачев, болтун с блудливыми глазами. Доболтался. А этот трухлявый пень Ельцин? Мало того что алкаш, так и окружил себя журналюгами. Если во главе президентской администрации стоит человек, единственная заслуга которого в том, что он вовремя подсуетился и снял документальный фильм о хозяине, — это как? Удивляться после этого повальному воровству? Удивляться надо другому — что не все разворовано.
К самому ворью, ко всем этим прихватизаторам и олигархам, подполковник Тимашук относился как ко злу вторичному, спровоцированному. Если в доме двери настежь, телевизор орет, а хозяин в отключке — чего ждать? Заходи и тащи.
Претензии к рок-музыкантам у Тимашука были того же свойства. Эти кривляющиеся мудозвоны, заполонившие все программы телевидения, олицетворяли для него новые времена. Ему часто хотелось всадить всю обойму табельного ПМ в беснующихся на экране ублюдков с их кривыми гитарами.
И единственное, в чем он черпал энергию для жизни, было понимание, что все это — грязная пена, гниль, под которой скрываются здоровые, сильные корни России. Чуть раньше или чуть позже схлынут мутные воды, к власти придут люди, которые умеют не только болтать и глушить водяру. Россия выстоит, она и не такое переживала.
Выстоит Россия, обязательно выстоит.
Об этом думал подполковник Тимашук, пока Ил-76 совершал гигантский прыжок из московской ночи в забайкальское утро — над бесконечными степями, лесами, горами, полноводными реками, снова лесами и снова степями. Луна блестела на крыле, потом вспыхнул солнечный луч, а Россия внизу все не кончалась и не кончалась.
Господи, помоги России!
В аэропорту Читы подполковник Тимашук пересел в присланный за ним Ми-4. Тень вертолета пересекла окраинные кварталы, заскользила вдоль Транссиба, по которому длинными ржавыми гусеницами тянулись грузовые составы. Где-то там, среди них, был и литерный состав из Улан-Удэ. У разъезда, где от Транссиба ответвлялась однопутка, вертолет свернул к югу, к Потапову. Изменился масштаб земли.
Изменились, вернулись из надоблачных высей к конкретной жизни и мысли подполковника Тимашука.
* * *
Приказ, который он получил от своего шефа, генерального директора ЗАО «Феникс», не содержал в себе ничего необычного: проследить за погрузкой «Мрии» и сопровождать транспорт до Калькутты, при посадке в Лахоре передать часть груза доверенному лицу, из Калькутты вернуться в Москву на рейсовом пассажирском самолете. Такие задания Тимашук выполнял не раз, необычными были лишь обстоятельства, при которых он получил этот приказ.
О покушении на Ермакова Тимашук узнал из информационного сообщения радиостанции «Эхо Москвы», когда ехал в свой офис на Овчинниковской набережной. Он сначала даже не понял, о чем идет речь. Этих «Фениксов» развелось по Москве видимо-невидимо. Собственно, потому для фирмы и было выбрано это название — никакое, бессмысленное и претенциозное. Фирма с таким названием могла заниматься чем угодно — куриными окорочками, компьютерами или недвижимостью. Так и воспринял название репортер «Эха Москвы», это предопределило и тон сообщения: обычная разборка в джунглях современного российского бизнеса. И лишь когда прозвучала фамилия «Ермаков», до Тимашука дошло: произошло нечто очень серьезное.
Он прижал свою «тойоту-короллу» к обочине и по сотовому позвонил в офис. Там уже все знали. Секретарша сказала, что шеф ранен, операция прошла успешно, опасности для жизни нет. Тимашук развернулся и погнал в ЦКБ, нетерпеливо проталкиваясь сквозь уличные заторы и напряженно размышляя, что все это могло бы значить.
Сам факт покушения его не удивил. Торговля оружием не торговля окорочками. Хотя и там постреливали. Тут постреливали гораздо чаще, и никому из тех, кто был причастен к этой тайной жизни, это не казалось странным. Тимашуку было известно несколько несчастных случаев, внезапных инфарктов и дорожно-транспортных происшествий с людьми, которые пытались сыграть в свою игру там, где само это намерение было равноценно событию.
Генеральный директор ЗАО «Феникс» Михаил Матвеевич Ермаков не относился к таким людям. Он был одним из тех, на ком стояло все дело, фундаментной сваей, скрытой от постороннего взгляда за облицовкой. Начиная с 90-х годов, когда генерал Ермаков работал в ликвидационной комиссии Западной группы войск, он сумел поставить себя так, что его имя ни разу не было упомянуто в шквале разоблачений, которые выплеснули на доверчивого читателя московские журналюги. Объяснение этому было очень простое: Ермаков не поддался рыночной лихорадке, охватившей даже заслуженных генерал-полковников. Он правильно рассудил, что те крохи, которые он мог получить в виде пресловутых «мерседесов» или загородных коттеджей, не стоят того, чтобы рисковать своим положением.
Тимашук знал это совершенно точно. По долгу службы, будучи в те годы сотрудником контрразведки, молодой капитан Тимашук осуществлял оперативное сопровождение контактов Ермакова с западными партнерами, обеспечивал секретность переговоров, контролировал окружение генерала. Да и самого генерала. Понятно, что не только капитан Тимашук приглядывал за отцами-командирами. Но, видно, точность его донесений нравилась в Москве. Недаром же Тимашуку досрочно дали майора, а потом и подполковника — тоже досрочно. Он не юлил, как другие особисты, старавшиеся обойти острые углы, чтобы не испортить отношений с генералами, от которых их карьера зависела больше, чем от начальства в Москве. Тимашук предполагал, что его рапорты читает и сам Ермаков. И понимал, что Ермаков относится к ним нормально — так, как и должен относиться серьезный человек к другому серьезному человеку, добросовестно делающему свое дело.
Основательность и добросовестность Ермакова импонировали Тимашуку, а его уверенная карьера укрепила Тимашука в убеждении, что жизненный рост человеку гарантирован только тогда, когда он приобщен к большому делу. Он понял и еще одну важную для себя вещь. Рост человека оценивается не званиями и должностями, а перспективностью дела, которым он занят. При успехе дела все придет само: и положение, и достаток. Самым большим делом на Руси всегда была государева служба. Служба службе, конечно, рознь. Но коль уж повезло попасть в главную, хоть и тайную струю государственной жизни, нечего и дергаться. А именно на стрежень Тимашук попал в Берлине и позже в Москве, когда по предложению Ермакова перешел в систему ГК «Госвооружение», а затем и в коммерческую фирму «Феникс».
Давая согласие на откомандирование в «Госвооружение», Тимашук сознавал, что его военная карьера на время замедлится, а то и вовсе приостановится. Но чего стоила лишняя звезда на погонах в сравнении с масштабом дела, в котором он занял далеко не последнее место. Что же до надбавок за звание, то они и вовсе были смехотворными по сравнению с валютными премиями, которые он получал в «Фениксе».