— Мне лучше сбежать, — заявил он негритянке. — Боров очень скоро поймет, кто продырявил его корабль.
— И как ты рассчитываешь выжить в таком месте?
— Как обычно — чудом. Здесь должны быть яйца чаек, черепахи, рыба и крабы... Единственная проблема — добыть воду, но я знаю, как с этим справиться.
Девушка уверенно посмотрела на него и убежденно заявила:
— Я пойду с тобой!
— Это было бы просто безумием!
— Не в большей степени, чем для тебя.
— Но я-то уже привык ко всяческим бедам... — Он немного помолчал. — А если останусь, то рискую собственной шеей.
— Твоя шея — это еще не самое важное, — заявила дагомейка, по привычке сморщив нос. — Меня тошнит от одной мысли, что придется возвращаться на эту посудину. Я уже много лет не ступала на твердую землю, и теперь не собираюсь возвращаться на корабль. Когда уйдем?
— А почему не сейчас?
— Сейчас? — изумилась африканка. — Вот прямо сейчас, средь бела дня?
— Сейчас лучшее время для побега. К вечеру нас могут заковать. Нам понадобится лишь пара бурдюков с водой, ножи и немного еды.
— Нас догонят.
— Кто? — канарец небрежно махнул рукой в сторону изможденных матросов, с печальным видом сидящих на песке. — Жирный боров, едва способный оторвать задницу от стула, или горстка несчастных, умирающих от голода? Самый молодой офицер втрое старше нас, а юнги вряд ли захотят нас преследовать. От этого корабля несет смертью.
— Тогда чего же мы ждем? — вдруг бодро спросила Уголек. — Вперед!
Они как ни в чем не бывало подошли к кромке воды, взяли фляги с водой, которые выгрузили с корабля, и без лишних слов стали карабкаться по высокой дюне, не далее как в двухстах метрах от того места, где находился капитан Эвклидес Ботейро. Тому понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, в чем дело.
— Эй! — рявкнул он громовым голосом. — Куда это вы собрались?
Канарец поднял руку и махнул вперед.
— На юг! — ответил он с улыбкой. — Никакой это не остров, я вас обманул. Это материк.
— Материк? — переспросил толстяк, и его дряблые щеки задрожали. — Откуда ты знаешь?
— Я уже бывал здесь раньше. В пятнадцати лигах отсюда начинается сельва. — Сьенфуэгос махнул рукой в сторону «Сан-Бенто». — И забудьте про корабль! Он больше никогда не сможет плавать! Шашень превратил его в труху.
— Врешь!
— Сами убедитесь, когда спустите его на воду. Это уже не корабль, а выеденное яйцо: одна сплошная дыра. Прощайте, капитан! Вы — самый гнусный, подлый и вонючий сукин сын, которого я встречал в жизни. Счастливо оставаться!
Он весело помахал рукой, словно прощался со старым другом, и вновь неспешно зашагал под изумленными взглядами офицеров и матросов, застывших на месте, как вкопанные.
Когда они добрались до вершины дюны и начали спускаться с противоположного склона, Уголек ускорила шаг, чтобы догнать Сьенфуэгоса, и удивленно спросила:
— А ты действительно был здесь раньше?
— Нет.
— В таком случае как ты можешь быть уверен, что это материк?
— Никак.
— Тогда почему ты сказал, что это никакой не остров?
— Потому что он тоже не может этого знать, так же, как и команда. Они перестали его бояться, а без страха этот комок жира не опаснее прудовой лягушки.
Девушка на мгновение остановилась, задумавшись над услышанным, слегка наклонила голову и весело произнесла:
— Вот здорово! Может, мы умрем от голода и жажды, но могу себе представить, какая паника сейчас охватила старого жирдяя. Это вполне компенсирует те лишения, через которые нам придется пройти.
Сьенфуэгос тоже остановился и хитро ей подмигнул.
— И что будем делать? — спросила африканка.
— Пойдем вперед.
— И куда же?
— На юг. Все время на юг, — он плюнул в воздух и указал в том направлении, куда полетела слюна. — Здесь ветер все время дует с севера: с моря вглубь суши. Эти дюны как раз и намело ветром, несущим песок с пляжа вглубь острова — или материка, кто его знает. Чем дальше мы удалимся от берега, тем больше шансов добраться до мест, куда дюны еще не вторглись и где есть вода. Так что вперед! — мотнул головой он.
— Какой же ты умный! — восхитилась африканка, послушно следуя за ним и слегка покачиваясь на ходу, поскольку привыкла ходить по неустойчивой палубе. — Просто чертовски умный!
— Я дал себе слово, что не умру, пока не попаду в Севилью.
— Куда?
— В Севилью. Это город на юге Испании, где меня ждет одна женщина.
— И давно она тебя там ждет?
— Вот уже пять или шесть лет... Я не уверен. Потерял счет времени.