И вот теперь, после нескольких лет бесконечных скитаний и опасных приключений, Якаре вновь вернулся с берегов «Великой реки, рождающей море», и даже привез с собой одну из бесценных духовых трубок и высушенную тыкву, заполненную черной пастой, которая не могла быть ничем иным, как чистейшим «кураре». Однако он вынужден был признать, что для производства яда нужен не только секрет его состава, но и один из мастеров, Кураре Мауколаи, а племя наотрез отказалось отпустить с ним мастера.
Однако для купригери, боготворящих своего вождя, его достижения и подвиги значили много больше, чем единственная неудача; каждый стремился хотя бы пальцем прикоснуться к драгоценной духовой трубке. Но апогея их радость достигла, когда вождь вставил в отверстие трубки длинный острый дротик и одним точным выстрелом сбил попугая-монаха, щебетавшего в двадцати метрах над землей.
Канарца поразил такой смертоносный эффект странного и тихого оружия, он не удержался и попросил позволить ему получше рассмотреть черную жидкость, в которой туземец смачивал дротик.
Сьенфуэгос тщательно и недоверчиво осмотрел вещество и удивился, заметив, что к черной пасте проявляет интерес и Уголек. Она не только внимательно осмотрела ее, но потрогала и обнюхала.
— Ты знаешь, что это? — спросил он.
— Не знаю, — честно призналась дагомейка. — Но могу поспорить, что это сделано из змеиного яда, смешанного с толчеными кореньями и смолой и сваренного на медленном огне. Она слегка замялась, увидев, что косоглазый вождь не сводит с нее глаз. Кажется, даже покраснела, хотя, учитывая цвет ее кожи, утверждать наверняка было трудно. — Со временем я могла бы сделать что-то подобное. Помню, как меня учила бабушка... — закончила она с легким волнением в голосе.
— Тебе нравится этот индеец? — спросил Сьенфуэгос, которого развеселило ее смущение.
— Я его боюсь.
— Нет, — убежденно ответил канарец. — Ты его не боишься, хотя вид он имеет грозный, как у настоящего воина. Он тебе нравится.
— Иди к черту!
Канарец лишь расхохотался.
— Как хочешь, — не стал он спорить. — Но я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять, что творится в твоей курчавой голове, — лукаво подмигнул Сьенфуэгос. — Он тебе нравится, а уж ты его прямо-таки очаровала.
— Это потому, что он раньше никогда не видел негритянку.
— Так ведь и я тоже никогда ее не видел, а первое, о чем я подумал, увидев тебя — так это о том, что ты жутко грязная... — напомнил он и многозначительно добавил: — Остальные смотрят на него как на принца. Быть может, ты станешь королевой этих земель.
— Черная королева белых дикарей? — задумчиво произнесла она. — Ну что ж, неплохо для той, что начинала рабыней португальского борова!
— Жизнь непредсказуема... Когда-то я был жалким пастухом на острове вечной весны, а теперь стал обладателем шпаги и набедренной повязки посреди самой жаркой на свете земли, — он ласково похлопал ее по ступне. — Не волнуйся! Мы заберемся еще дальше.
— Еще дальше?
— Гораздо дальше! — весело ответил канарец. — Куда еще никто не добирался. — Он убедился, что все взгляды всех туземцев прикованы к нему, смешно сморщил нос, ткнул в африканку пальцем и напыщенно произнес: — Уголек, великая Кураре Мауколаи!
Купригери ошеломленно посмотрели на него и вернулись, внимательно глядя на девушку со смесью недоверия и восхищения. Наконец, один из туземцев робко спросил:
— Великая Кураре Мауколаи?
— Лучшая в Африке.
— Ты уверен?
— А то! В два счета такой кураре приготовит, что пальчики оближешь!
Туземцы явно не поняли из сказанного ни слова, да и сама Асава-Улуэ-Че-Ганвиэ выглядела потрясенной.
— Зачем ты так говоришь? — пробормотала Уголек сквозь зубы. — Я понятия не имею, как готовить этот яд.
— Ты же только что сказала, что можешь сделать нечто подобное... И в конце концов, яд — это всего лишь яд.
— Вовсе нет! — возразила дагомейка. — В моей стране готовят множество ядов, но каждый служит для собственной цели и действует по-разному. От одного вскипает кровь, от другого останавливается сердце, некоторые действуют мгновенно, а другим требуются месяцы.
— Как ты уже видела, этот действует мгновенно.
— На маленькое животное, — заметила девушка. — Но по всей видимости, это животное предназначено в пищу. А ты знаешь, что происходит, когда яд слишком силен? Тот, кто съест отравленное животное. тоже умрет. Не всё так просто, — убежденно заявила она. — Совсем не просто!
— Уверен, что у тебя получится...