В участке полицейский комиссар, малый грубый и недалекий, приступил к допросу.
— Кто такой? Чем занимаешься?
— Я поэт! — ответил Пирон, приосанясь.
— Подумаешь, — буркнул комиссар, — мой брат тоже поэт.
— Как схожи наши семьи! — притворно изумился Пирон. — А мой брат — тоже невежа!
№ 3
Юмор и злодейство
Есть шутки — мороз подирает по коже.
Отборные душегубы, сменявшие друг друга на императорском престоле Древнего Рима, приучили свой народ не удивляться жестокости. И все же император Гай Калигула каждый день приводил римлян в изумление. Он лил кровь не хмурясь, весело, с прибаутками.
Однажды на пиру Калигула беседовал с гостями о поэзии. (Он был к тому же весьма начитан, этот изверг.) Внезапно, оборвав собеседника на полуслове, император расхохотался.
— Чему изволит смеяться цезарь? — осведомились гости.
— А я подумал, что стоит мне мигнуть, и вам всем отрубят головы. Вот смех меня и разобрал!..
У рояля Антон Рубинштейн
Знаменитый пианист Антон Рубинштейн давал однажды концерт в особняке великой княгини Елены Павловны, родственницы царя Николая I. После концерта знатная хозяйка завела с музыкантом скучный, высокопарный разговор.
— Дорогой господин Рубинштейн, — промолвила она, — справедливо ли утверждают иные, будто пианистом надо родиться?
— Это правда, ваше высочество, — ответил Рубинштейн. — Невозможно играть на рояле, не родившись!
№ 4
Император изволил заметить
Николай I, прозванный за свою жестокость «Палкиным», терпеть не мог пестроты и разнообразия, в любой мелочи ему чудился ненавистный «вольный дух». Ему хотелось буквально постричь всех под одну гребенку, о чем свидетельствует нижеследующий нелепый, но подлинный документ.
«Государь император изволил заметить, что некоторые из господ военнослужащих дозволяют себе иметь на голове весьма длинные волосы и причесывают их или даже завивают, подражая всем прихотям новых, странных обычаев, нередко из-за границы к нам достигающих.
Его императорское величество, находя неприличным допускать это в войсках, соизволил вменить в непременную обязанность всем господам военным начальникам наблюдать: дабы ни у кого из подчиненных их не было никакой прихотливости в прическе волос, чтобы вообще волосы были острижены единообразно, и непременно так, чтобы спереди на лбу и на висках были не длиннее вершка, а округ ушей и на затылке гладко выстрижены, не закрывая ни ушей, ни воротника, и приглажены справа налево.
Вместе с тем, его величество изволил повелеть не допускать никаких странностей и в усах и в бакенбардах, наблюдая, чтобы первые были не ниже рта, а последние, ежели сведены с усами, то также не ниже рта, выбривая их на щеках против оного».
Генерал и сигары
Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов при штабе знаменитого генерала Скобелева постоянно находились журналисты и художник Верещагин. Во время одного важного сражения вся эта компания столпилась на холме поодаль от генерала. Неискушенные в военных делах люди не могли сами разобраться, как идут дела, а спросить, зная крутой нрав Скобелева, не решались. Выручил всех Верещагин. Он подошел к генералу с открытым портсигаром и предложил ему закурить. Затем вернулся к журналистам и сказал: «Мы побеждаем!»
— Однако как же вы узнали?
— Очень просто. Я посмотрел, как Скобелев взял у меня сигару. Если бы дела шли плохо или положение было неясным, генерал взял бы сигару не глядя. А раз он спокойно, не торопясь, выбрал самую лучшую, значит, дела идут хорошо.
Просто шутка
Вольтер обедал у одной дамы. Увидев, что писатель не прикасается к салату, хозяйка спросила:
— Вы не любите салат?
— Да, — ответил Вольтер, — потому что, если бы я его любил, мне пришлось бы есть эту гадость каждый день.
№ 5
Два подхода
Великий Мигель Сервантес да Сааведра одиннадцать лет писал свое единственное крупное произведение для театра. Наконец пьеса выправлена и переписана в последний раз. В назначенный день Сервантес надел тщательно вычищенный парадный камзол, перевязал рукопись ленточкой и направился в театр.