Однажды, крайне недовольный работой актеров на репетиции, Шаховской выскочил на сцену, обругал в пух и прах всех по очереди актеров, пригрозил декоратору, накричал на суфлера и под конец воскликнул, обращаясь к висевшей над сценой керосиновой лампе:
— И ты, голубушка, дурно светишь!
№ 2
Император на пожаре
У всякого свой вкус. Кто любит оперу, кто — танцы. А Петр III, по праву снискавший славу самого глупого из русских царей, всем зрелищам предпочитал… пожары. Чуть только в каком-нибудь конце Петербурга занималось зарево, император вскакивал на коня и мчался на пожар: распорядиться и, кстати, полюбоваться.
Однажды среди ночи дежурный офицер поднял его с постели криком:
— Государь! На Фонтанке горит!
Однако на сей раз император опоздал. Он увидел только кучу тлеющих головешек.
Царь свирепо накинулся на офицера:
— Ты, сударь мой, плохо знаешь свои обязанности! Ты должен был разбудить меня пораньше! За полчаса до пожара!..
Барон и лошади
Храброго генерала Алексея Петровича Ермолова и в мирные дни отличали бесстрашие ума и склонность к смелому, острому слову.
Как-то раз, в ту пору, когда Ермолов был еще молод и в небольших чинах, всесильный правитель России барон Аракчеев устроил смотр гвардейской артиллерии.
Стройную картину парада нарушила нечаянная неприятность. Лошади, тянувшие пушку, внезапно чего-то испугались, забились, понесли и порвали упряжь.
— Командира батареи ко мне! — буркнул Аракчеев.
Ермолов, наружно спокойный, предстал пред водянистые очи царского любимца.
— Вас, господин подполковник, я прикажу разжаловать в рядовые, — холодно отчеканил Аракчеев, — а людей ваших — наказать шомполами.
— Как будет угодно вашему превосходительству! — без тени испуга отозвался Ермолов. — Что поделаешь, судьбами людскими подчас распоряжается прихоть неразумной скотины!..
Как написать хороший роман
Получив Нобелевскую премию (высшую международную награду за литературные труды), американский писатель Эрнест Хемингуэй был вынужден волей-неволей принять приглашение на большой, очень чинный и очень скучный обед. Его соседкой за столом оказалась весьма болтливая дама, которая, треща без умолку, довела писателя до изнеможения.
— Ах, что за чудесная вещь — литературная слава! Порой мне кажется, что и я могла бы писать хорошие романы, если бы знала, как это делается! Умоляю, мистер Хемингуэй, в двух словах: как вы пишете?
— В двух словах, мадам? — переспросил Хемингуэй. — Извольте:
СЛЕВА НАПРАВО.
№ 3
Спасения бы не было
Ах, как бедствовал Оноре де Бальзак!
Великий романист, автор многих десятков книг был крайне непрактичным человеком.
То и дело его обманывали издатели, ловкие проходимцы вовлекали его в сомнительные предприятия, обещая несметные прибыли, которые позволят писателю спокойно заниматься своей работой, не думая о хлебе насущном. В результате, как правило, вместо прибылей, Бальзак лишался и тех денег, которые вложил в очередную «прибыльную» затею. И только великолепное чувство юмора избавляло Бальзака от тоски и отчаяния.
Так, когда некий дуэлянт рассказывал в присутствии Бальзака, что во время поединка его спасло только то, что шпага противника наткнулась на мелкую монету в его нагрудном кармане, Бальзак со смехом заметил:
— Будь на вашем месте я, я бы не спасся!
Нашла коса на камень
Вольтер работал над новой книгой. Прислуга получила строгий приказ:
— Никого не пускать! Всех незваных выпроваживать без церемоний!
Однажды у дверей Фернейского замка постучался какой-то коротышка-толстяк, судя по разговору — англичанин.
— Господина Вольтера нет дома. Будет поздно! — отрезал слуга.
— Я подожду, — добродушно ответил англичанин.
Спустя немного времени, услышав, что гость не уходит, Вольтер подал голос:
— Я болен!
— Я живо поставлю вас на ноги, — ответил гость. — Я изучал медицину в молодые годы.
— Я умер! — крикнул Вольтер.
— Тогда я поклонюсь вашему праху, отслужу панихиду и, с вашего позволения, похороню вас, — ответил гость.