Вольтер с любопытством выглянул из-за двери.
— Входите, — проворчал он. И, желая оставить за собой последнее слово, добавил:
— За вход в этот дом я беру шесть су.
— Вот двенадцать! — ответил гость. — Я приду и завтра.
Вольтер расхохотался и протянул незнакомцу руку. Потом их часто видели вместе — маленького, сухопарого Вольтера и маленького, с круглым брюшком, Гиббона, знаменитого историка, одного из умнейших людей той эпохи.
№ 4
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННЫЙ ВЫПУСК, КОТОРОМУ НЕ ХВАТИЛО МЕСТА
НА ПУТЕШЕСТВЕННЫХ СТРАНИЦАХ И ПОЭТОМУ ОН ПЕРЕКОЧЕВАЛ
НА НЕПУТЕШЕСТВЕННУЮ
Павел I на Волге
Известно, что Павел I, подобно многим русским государям, решительно предпочитал все заграничное отечественному: прусскую муштру — русскому удальству, итальянскую оперу — российским хороводам.
Император путешествовал по России и впервые прибыл на волжские берега. Указывая в сторону могучей реки, кто-то из придворных сказал:
— А это, изволите видеть, ваше величество, Волга.
— Что ж, для провинции недурно, — ответил, взглянув через плечо, Павел.
Симбирский литератор
Как-то Иван Александрович Гончаров приехал в город своей юности Симбирск и, прогуливаясь над Волгой, встретил своего давнего приятеля, в детстве носившего кличку Ваня-Похвальба.
— Слыхали, слыхали о твоих успехах, — говорил Гончарову бывший Ваня-Похвальба, ныне почтенный губернский чиновник. — Всё, говорят, ка букву «о» сочиняешь: «Обломов», «Обрыв», «Обыкновенная история»… Да и мы не отстаем. Я, например, в «Симбирских ведомостях» ежемесячно статейку публикую. И знаешь, о чем? О реках и ручейках, питающих нашу матушку. Волгу. Про каждый приток — отдельная статейка. А их ни много ни мало— 12 тысяч!
— Постой, постой, — перебил его Гончаров. — Ты говоришь, 12 тысяч… Раз в месяц… Значит, притоков хватит для твоей литературной деятельности на тысячу лет. Что же ты будешь делать потом?!
Сгинь, нечистая сила!
Ровно сто лет назад Илья Ефимович Репин приехал в Жигули, чтобы сделать первые эскизы для картины «Бурлаки на Волге».
Бурлаки охотно позировали художнику, и только один, тот самый, кого особенно хотел написать Репин, ни за что не соглашался.
Не помогали уговоры, деньги, угощение. Бурлак был неумолим, более того — он стал убегать от Репина и издали смотрел на художника с ужасом и подозрением.
Что же оказалось? Бурлака запугали деревенские бабки. Они сказали ему, что во время рисования художник похищает душу позирующего человека, а потом вместе с портретом передает ее в ад самому Сатане.
№ 5
Совет её величеству
Тонкий писатель и большой знаток книг Мериме, путешествуя по Испании, осмотрел библиотеку в королевском замке Эскуриале. Сокровища библиотеки привели французского литератора в восторг, но, увы, поделиться своим чувством ему было не с кем. Напыщенный и важный хранитель библиотеки оказался круглым невеждой. Видимо, этот спокойный и недурно оплачиваемый пост при дворе достался ему не за знания и заслуги, а благодаря длинному родовому имени.
В тот же вечер Мериме был представлен королеве Изабелле II.
— Как вам понравилась моя библиотека? — спросила королева.
— Слов нет, хороша, — ответил писатель, — но на вашем месте я бы назначил человека, который ею заведует, на другую должность — министра финансов.
— Почему? — удивилась королева.
— Ваше величество может быть уверено: он пальцем не коснется доверенных ему сокровищ.
Из экономии
Джакомо Россини, блистательный итальянский композитор, раз гулял по пригородам Неаполя, проголодался и заглянул в харчевню при дороге. Хозяин харчевни узнал именитого гостя и сразу решил содрать с него подороже.
— Стакан вина, — распорядился Россини, — да зарежьте и изжарьте цыпленка.
— Будет сделано, синьор, — отозвался хозяин. — С вас две лиры.
— Две лиры?! — притворно ужаснулся Россини. — Ну нет! Зарежьте полцыпленка!