Преступление отождествлялось с грехом; ответственность, следовательно, наступала за содеянное способностью грешить. Государственная власть, таким образом, не была правомочна по своему усмотрению определять возрастные границы уголовной ответственности.
Пожилой возраст субъекта преступления уголовное законодательство начала XVIII в. не выделяет. Тем не менее анализ уголовно-процессуального законодательства позволяет установить, что таковым считается достижение 70 лет. В соответствии с Кратким изображением процессов и судебных тяжб 1716 г., лица старше указанного возраста не могли быть подвержены пыткам.
Одним из первых шагов в законодательном разрешении вопроса о минимальном возрасте ответственности явилось принятие Сенатом Указа от 23 августа 1742 г., определившего, что малолетство по уголовным делам продолжается до 17 лет. Лица, не достигшие указанного возраста, не могли быть подвергнуты пытке, сечению кнутом и смертной казни. Телесные наказания применялись к преступникам «смотря по летам».
Впервые возрастной порог, исключающий всякую вменяемость, — 10 лет — введен Указом Екатерины II от 26 июня 1765 г. «О производстве дел уголовных, учиненных несовершеннолетними, и о различии наказания по степени возраста преступников». В нем также получила закрепление норма о смягчении наказания для лиц в возрасте от 10 до 17 лет. Фактически устанавливалась трехступенчатая градация возраста наступления уголовной ответственности: до 10 лет — безусловная невменяемость, от 10 до 15 и от 15 до 17 лет — периоды смягченной ответственности. Соответственно за совершение деяний, предусматривающих наказания менее суровые, чем смертная казнь, лица от 10 до 15 лет подлежали наказанию розгами, а лица от 15 до 17 лет за аналогичные деяния наказывались плетьми.
Важным документом, регламентирующим уголовную политику государства в отношении несовершеннолетних, явился Свод законов 1832 г. Согласно этому законодательному акту, дети до 10 лет по-прежнему приравнивались к невменяемым, однако остальные возрастные периоды несколько конкретизируются: для преступлений большей важности — 10-14 и 14-17 лет, меньшей важности — 10-15 и 15-17 лет. Малолетние и несовершеннолетие относились к обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание. По обеим категориям преступлений суд был обязан в первую очередь рассмотреть вопрос о наличии «разумения» в действиях лица. В том случае если малолетнее лицо действовало «с разумением», оно подлежало наказанию, хотя и менее суровому, чем предусмотренное для взрослого; таким образом, Свод законов исходил из того, что мера наказания должна соответствовать мере вины субъекта преступления[48].
XIX век ознаменован установлением в российском законодательстве градации возраста ответственности, свойственной европейскому уголовному праву, в соответствии с которой законодателем установлены три возрастных периода:
1) период безусловной невменяемости (лицо не подлежит уголовной ответственности);
2) период условной вменяемости (лицо подлежит ответственности, если суд придет к выводу, что оно осознавало преступный характер своих действий; в противном случае лицо от ответственности освобождается);
3) период безусловной вменяемости (вопрос о степени психической зрелости не рассматривается, лицо подлежит уголовной ответственности на общих основаниях).
В соответствии со ст. 94, 137 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в издании от 1885 г.[49] установили минимальный возраст наступления уголовной ответственности — достижение 7 лет. В то же время, согласно ч.1 ст.137 Уложения, лица в возрасте от 7 до 10 лет не подвергались определяемым в документе наказаниям, а передавались родителям для домашнего исправления. Таким образом, фактическим порогом уголовной ответственности являлось достижение лицом 10 лет. Верхней границей смягченной ответственности являлся 17-летний возраст; смягчение наказания, однако, возможно по Уложению до достижения совершеннолетия (21 года). Характерной позитивной чертой данного документа является четкая система смягчения наказаний по виду и размеру в зависимости от достигнутого лицом возраста.
С конца XIX — начала XX в. вопрос об уголовной ответственности малолетних рассматривается в несколько иной плоскости. Если ранее внимание уделялось «разумению» или «вменяемости малолетнего», то теперь приоритетно рассматривалась возможность воспитательного воздействия на него на основании имеющихся у судьи данных о его характере и его прошлом; при наличии такой возможности малолетний подлежал воспитательным мерам, при отрицательном — наказанию[50].
48
Ткачев В.Н. Становление и реализация уголовной политики российского государства в отношении несовершеннолетних в дореволюционный период: научное издание. Ростов н/Д, 2007. С.7.
49
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. // Рос. законодательство Х-ХХ вв. М., 1988. Т.6. С. 174-309.
50
См., например,: Кистяковский А.Ф. Молодые преступники и учреждения для их исправления с обозрением русских учреждений. Киев, 1878. С.21.